Днем лестница выглядела куда менее романтично. Смуглый слуга переставлял со ступеньки на ступеньку похожего на сплюснутый шар робота уборщика. На верхней площадке меняли плитку. При входе во дворец нас проверили металлоискателем и осмотрели багаж. Герметично закрытый мегапластид не должен был ничего излучать, но когда сотрудник безопасности небрежно провел над сумкой индикатором взрывчатки, я все равно напрягся.
В коридоре автоматические стеклоочистители начищали зеркала под присмотром прислуги. Выглядела дворцовая челядь совершенно безлико, даже пол различить было сложно. Только на входе в залу навстречу попалась парочка поинтереснее. Не знаю, были эти женщины придворными дамами или одалисками из гарема, но смотрелись очень эффектно. Наряды по откровенности, пожалуй, даже превосходил обнаженную натуру и обжигали взгляд. Вавила отвернулся к противоположной стене. Я же, помимо воли, смотрел не отрываясь. Правда, ответной реакции не был удостоен. Женщины глядели куда-то сквозь меня, хотя чувствовалось, что столь жадное внимание им все-таки льстило.
Главный компьютерный блок находился в нише посреди зала. Представитель технической службы, приведя на место, вскоре нас оставил. Можно было спокойно заняться своим делом. На первой стадии я был на подхвате. Работал в основном электрической отверткой. Иногда по просьбе напарника держал щуп на какой-нибудь контрольной точке. Тем временем в зале появились уборщицы. Похожий на половинку огромного яйца робот, шурша щетками, пополз по пластиковому паркету. Несколько женщин с ручными пылесосами обрабатывали гардины. Одна, забравшись на стремянку, вела по ткани широкой щеткой, другая придерживала снизу. Изредка, бросая на них взгляд, я продолжал помогать Вавиле. Женщины в своих широких бесформенных комбинезонах никаких эмоций не вызывали. И вдруг одна показалась знакомой. Всмотревшись пристальнее, я, наконец, узнал Маришку.
Бывшая жена сильно растолстела и подурнела, и совсем не походила на соблазнительницу, иногда навешавшую меня в эротических снах. Но, кажется, это все-таки была она. Видимо почувствовав пристальный взгляд, уборщица быстро обернулась. Но я успел уткнуться в разобранный блок. Не оборачивался, пока сзади не умолкли шум полотера и женские голоса.
Вот так и состоялась наша встреча! Лучше бы, ее не было вовсе …
Вавила довольно быстро нашел неисправность. Погорела одна из микросхем обвязки. Не пришлось даже менять интегральный кристалл-процессор. Я подключился, когда центр уже работал. Для начала, поставив вместо плат со взрывчаткой имитаторы, я проверил, как они срабатывают в ручном режиме. При включении нужной команды зажигалась лампочка взрыва. Дальше управление было проучено нейросети. Она должна была дать команду только при совпадении нескольких факторов: дата, одна из сатанинских программ (сеть вычисляла ее по сюжету), а также информация от видео датчиков о большом количестве людей в зале.
И вот настал самый ответственный и опасный момент. Поставив вместо имитаторов блоки со взрывчаткой, мы снова включили центр. Пока загружалась заставка, я обливался потом. Вавила похоже чувствовал себя не лучше. Но несанкционированного подрыва не произошло. Облегченно вздохнув, я включил одну из тестовых программ, и залу наполнили порхающие бабочки.
Наверное, за нашей работой следили, и уже через несколько минут появился представитель технической службы. С ним шел бритоголовый человек в красно-черной рясе. Огромный светящийся медальон закрывал почти половин тощей грудной клетки. Из-под густых бровей с недоброй насмешкой глядели черные угольки глаз.
— Все получилось, братья?
Услышав обращение, я даже вздрогнул:
" Откуда он знает, что мы монахи?"
Но тут же сообразил, что адепты церкви "Ангела Света" тоже называли себя братьями. А к нам он так обратился в шутку.
Демонстрируя работу, я переключил программу, и по залу, сверкая огненным оперением, запорхали жар-птицы.
— А что-нибудь для посвященных? — поинтересовался бритоголовый.
— Это вы уж сами, без нас — проворчал Вавила. На что сатанист рассмеялся. Смех был приятным бархатным, но, все равно, общаясь с ним, я чувствовал, будто внутри натянута струна. И было еще одно противоречивое чувство. Человек, который стоял рядом, наверняка окажется здесь, когда сработает "адская машина". Нельзя сказать, что я его жалел. Более того, он и все, кто придет сюда через несколько дней вызывали ненависть. Но видеть его смеющегося и живого, и знать, какую приготовил ему судьбу, было до отвращения тяжело и неприятно.