С первых же строк возникло ощущение дежавю, но потом стало нарастать возмущение. Нечто похожее он уже читал у Швондера, выслушивал в монологах подмосковных таксистов, в командировках при общении с товарищами на местах. Нелюбовь провинции к столице была темой хорошо знакомой. Обычно Стас просто пропускал высказывания мимо ушей, и при нормальном человеческом общении предвзятая неприязнь (во всяком случае, лично к нему) проходила. Но укрывшийся под псевдонимом Беспощадный под эту бытовую неприязнь подкладывал идеологию. И это было уже намного опасней! От огульной ненависти к жителям столицы Беспощаный шел дальше. По его утверждению, для того чтобы народ зажил, наконец, счастливо, нужно вообще было избавляться от крупных городов, а заодно и от образованного класса. Каким способом не уточнялось. Но перед глазами уже вставали документальные кадры Пол Потовской Кампучии. Стас видел их много лет назад, но хорошо помнил вереницы черепов под пальмовым настилом. Жуткое зрелище впечатляло. Но успокаивало то, что в твоей стране такое просто невозможно. Однако, читая Беспощадного, он начинал задумываться: "А так ли уж невозможно?"
" Интересно, что по этому поводу пишет Шариков?" — подумал Стас. Но не никаких комментариев от данного персонажа не обнаружил. И ту до него дошло, что автор и есть тот самый Шариков, решивший перейти к самостоятельному творчеству под новым псевдонимом.
Никакой внятной социальной программы у Беспощадного (Шарикова) не было. Вдохновляли только зависть и особо понимаемое чувство справедливости. А Стас с тревогой думал, что стремление к справедливости, лежащее в глубинных пластах сознания его народа, при случае может вылиться именно в такое. «Отнять и поделить»— слишком удобный, простой, и поэтому заманчивый, лозунг.
Снова в голове все смешалось. Еще вчера он склонялся к точке зрения товарища Швондера. Но теперь видел, как продуманная и аргументированная позиция адепта счастливого будущего легко трансформируется в люмпенское безвременье. А понимал ли это сам председатель домкома? Ведь с тем же господином Преображенским они теоретически могли найти компромиссы. В некоторых вопросах точки зрения даже совпадали. Зато, договориться с Шариковым, можно были лишь, спустившись на его уровень. И то вряд ли. Даже былое превосходство тут не прощалось…
Случившиеся в девяностые и Швондер и Преображенский (последний с некоторыми оговорками) признавали катастрофой. Стас полностью был с ними согласен, покаянно признавал и роль в тех событиях образованного класса. Но сейчас, читая нового эксперта, чувствовал, как желание каяться пропадает. Виноваты на самом деле были все! Интеллигент, бегавший с плакатом на демократический митинг, рабочий, гнавший брак, продавец, прятавший под прилавок дефицитные товары. Все вместе, отреклись от созданного ценой великих трудов и жертв дедами и отцами. Вместо того чтобы осмотреться, одуматься, скорректировать дальнейший путь наверх, радостно с улюлюканьем покатились по склону назад в социал дарвинистские джунгли. И больше всего было жаль вершин, восхождение на которые вряд ли уже состоится. Того самого «прекрасного далека», светившего пусть не детям, но хотя бы внукам.
На следующий день, заходя в Магический театр, Стас рассчитывал перечитать и переосмыслить дискуссию Швондера и Преображенского. Но больше всего все-таки хотелось прочесть курсовик студента Максима. Но в этот раз контент слишком медленно загружался. Уже чувствуя неладное, он отправился на кухню, сделать себе кофе. А вернувшись, увидел на мониторе надпись:
"Сайт заблокирован, как содержащий не допустимые к публикации материалы"