— Мы кофе по дороге выпили. Пойдем погуляем, — ответил Рома уже стоя внизу. — Мы недолго. Часик. Может, два…
— На машине?
— Нет, конечно. Пешочком. Походим между домами, где расчищено.
Женя глянула на Диму, боясь, что тот сейчас что-то скажет, но тот лишь пришибленно молчал.
— Не замерзнете? — спросила Женя с издевкой.
— Придем домой греться. Я фляжку с собой не беру, если ты об этом.
Соня стояла на последней ступеньке лестницы и держалась за перила, пока Рома не протянул ей руку.
— Ложитесь спать, не ждите нас, — выдал он, проходя мимо стола.
— Ключи и документы положи на стол.
— Жень, ты меня обыскать хочешь? Нет у меня ничего.
— Даже ключей от дачи?
— Нет, — рассмеялся Рома.
— Возьми с гвоздика.
— Хорошо.
— Не смотри на меня так, — сказала Женя, когда дверь за молодыми людьми закрылась. — Я ничего не подстраивала и понятия не имею, куда они пошли. Может, действительно кофе перепили. Не веришь?
— Не верю.
— Пойдешь за ними?
— Не пойду.
— Хочешь убедиться, какие бабы дуры? — Ей не ответили, но Женя все равно продолжила: — Я попросила у Деда Мороза, чтобы он познакомил моего Ромку с хорошей девушкой.
— Так где его девушка?
— Ушла к другому. Если к другому уходит невеста, еще неизвестно, кому повезло. Это его случай, поверь. И поверь, что он хороший. Дурной, как Пес, лает постоянно, но хороший, честный…
— Ты меня сейчас на что уговариваешь?
— Да я тебя, кажется, уже уговорила. Пошли спать. Они все равно только к утру придут.
— Замерзнут к утру.
— Память у тебя дырявая, Дима. Напомнить? Шутка…
23. Новогодняя каша
Рома не зашел в свою комнату. Остался стоять в коридоре, заметив, что в ванной горит свет. Он заметил свет заодно и под родительской дверью, и тут она открылась.
— Что стоишь? — спросила мать тихо.
— Очередь, — кивнул Рома на дверь ванной комнаты.
— Зайдешь?
— Нет, мам. Я жду Соню.
— Зайдешь? — повторила она.
— Нет, мы идем гулять.
— Куда?
— А это неважно.
— Значит, я все правильно поняла?
— Мам, понимать нечего. Мы просто дружим.
— Что? — хихикнула мать.
— Она Димина дочка. Мы просто дружим.
— Давно?
— Недавно.
— А Агата?
— Приревновала. Ну, туда ей и дорога.
— По делу?
— Еще не знаю. Она Димина дочка, ты меня не слышишь?
— И что? — не унималась мать.
— Ничего. Разбежаться не получится, если что.
— Разбегаться зачем?
— А вдруг? Я никуда не спешу.
— А потом дуру себе какую-нибудь найдешь, когда приспичит.
— Мам, я просил… Все, иди отсюда! Сонь, — позвал, когда одна дверь закрылась, а другая открылась.
— Чего? — спросила Соня испуганно, вытирая уже сухие руки о джинсы.
— Кофе не действует? Спать хочешь?
— Не хочу.
— Я тоже не хочу. Пошли гулять?
— С Псом?
— Сами. Но можно и с Псом, конечно.
Но Пса они в итоге не взяли. Оделись молча, начали говорить только за воротами.
— Проверим, все фонари горят или нет, — усмехнулся Рома и протянул Соне руку. — Давай держись крепче. Проверять ровность дорожек не будем…
Соня взяла его под руку, но все равно смотрела под ноги, не на него.
— Замерзнешь, скажи. Вернемся.
— Хорошо.
— Думаешь, у них что-нибудь получится?
— У кого? — подняла она глаза, но тут же опустила. — Нет, это твоей тете не нужно.
— А твоему отцу?
— Не знаю. Какое тебе дело?
— Большое. Соня… — позвал он тихо. — Хочешь стать большой?
— Чего?
Она не успела поднять голову, Рома поднял ее всю и поставил на пень — сама бы она этот пень в сугробе даже не заметила.
— Тут елка прошлой зимой завалилась. Два дня без электричества все сидели.
Теперь ей не приходилось смотреть вверх, получалось даже немного вниз, потому что под Ромой провалился снег.
— Ну как?
— Что?
— Быть большой, — усмехнулся он, убрал с ее спины одну руку, чтобы поднять со лба шапку. — Не холодно?
— Нет. Мы ж только вышли, — говорила Соня тихо, прибавляя пара к облаку, клубящемуся вокруг них.
— Жалко.
— Почему?
— Ну потому… Почему… — он поднял ее с пенька и поставил обратно на дорожку. — До следующего пенька.
Взял за руку, сделал шаг вперед, но Соня не пошла. Дернула его назад.
— Ты можешь со мной нормально говорить? — сверкнула она глазами. — А не как с дурочкой, — с трудом подобрала она нейтральное слово.