Мол, от меня не убежишь! И отвечать все равно придется! Или с моей помощью, или уже самому по себе только.
— Ваша милость, из-за бабы за мной гонятся! — вдруг упал на колени парень.
— Убил, что ли? — интересуюсь я, поднимая арбалет и направляя в грудь беглецу. — Из ревности?
— Нет, что вы, ваша милость! — в натуральном ужасе кричит тот.
— А что тогда? Переспал с чужой женой? Или девку совратил невинную? — догадываюсь я.
Парень довольно высокий и симпатичный для средневековья, глаза голубые и пшеничные волосы копной.
— Да, но она сама меня затащила на сеновал! Ну, а хозяин услышал и чуть меня не убил!
Вскоре я узнаю историю морального падения работника при постоялом дворе. Жена пожилого хозяина, сдобная молодка, сразу положила на работника глаз. Видно, что постоянно уставший немолодой хозяин серьезно не дорабатывал в постели. Все прижималась да по заднице наглаживала при каждом удобном случае. Потом улучила момент и завела на сеновал, пока муж куда-то там отвлекся. Но муж оказался готов к такому знаковому событию в семейной жизни, как развесистые рога на своей башке, бросил сразу же дела и обломал весь кайф парню с женой.
Когда он стал ломиться в закрытые двери сеновала, молодка закричала, что ее тут насилуют, хотя сама себе только что заправила своей же рукой и уже сладко так постанывала на копнушке сена. Проскользнула мимо растерявшегося бедолаги, начинающего любовника и тут же предательски распахнула ворота, спасая свою честь и будущую семейную жизнь. Залетевший хозяин ее сначала сильно оттолкнул, смекнул ведь, как дело по-настоящему обстоит, но быстро выбрал все же предлагаемое женушкой решение, не такое для него самого обидное. Начал бить сам предполагаемого насильника, это еще терпимо было, а потом на крик двоюродные братья хозяина, сидевшие до этого в таверне, прибежали, здоровенные такие жлобы, и тогда для него запахло настоящей смертью от побоев.
— Вот я выскочил в ворота мимо них, да еще успел закрыть за собой, подпер вилами, чтобы они отстали меня ненадолго, потом забежал на кухню таверны, кинул в котомку жареного мяса, каравай хлеба и дал деру. Хоть и украл получается, но теперь уже все равно показалось, да и должны мне за работу хозяева. Пешком я убегу, но боюсь, что они лошадь запрягли и теперь несутся за мной. Поэтому и оглядываюсь, что боюсь погони.
Ну, народ из Империи постоянно от суровых наказаний в Баронства убегает, только дело это такое, с удачей сильно изменчивой связано всегда. Если не повезет, если догонит погоня или перехватят в дороге, особенно на баронской земле, куда строго запрещено заходить имперским крестьянам и прочей простой публике, то тогда получай плетью по спине количество ударов, четное шести с определенным коэффициентом, а потом ждет тебя неминуемая каторга.
Если обвинение хоть немного серьезное. По такому поводу имперским воинам вполне можно вторгаться на территорию Баронств, чтобы всякие разбойники, которые пока только беглые имперские крестьяне или подмастерья ремесленников, в будущем местным жить не мешали.
А тут явно, что хозяин с женой парня завалят своими показаниями, да еще братья все подтвердят, так что судьба его теперь ясна. Только каторга лет на шесть, если не все двенадцать, судьи имперские теперь дела быстро шлепают.
— Не бойся, заключаешь со мной договор, уже я разбираюсь с твоими врагами и погоней. Они против моего слова не потянут точно. Вот, кстати, повозка появилась, в ней и точно трое мужиков с вилами, нахлестывают лошадь изо всех сил, — объясняю складывающуюся ситуацию беглецу, посмотрев вперед в подзорную трубу. — Заколоть тебя собрались, пока такое право имеют. Ну, права не имеют, конечно, но все равно прибьют, раз никого вокруг не видно к вечеру.
— Ваша милость, возьмите меня на службу к себе, я отработаю, — упал парень на колени.
— Говори давай присягу и вопрос решен, — говорю я и выслушиваю стандартный в Империи текст обещания служить и работать за плату оговоренную.
— А плата какая будет положена, ваша милость? — один только вопрос у парня.
— Сколько на постоялом получал?
— Один золотой, кормление и ночлег! — как на духу отвечает тот. — Но работал по восемнадцать часов в день!
— Ну и у меня кормление, ночлег и тоже один золотой, — выношу я свое решение. — Работы будет немного.