Однако я пока не была бухгалтером, а романтик во мне утомился от обилия закодированной в числах информации, и я вспомнила о другом сокровище, сокрытом в моей ручной клади. Я извлекла папку с рукописью и бережно открыла ее. Заголовок гласил: «Житие и деяния Святогора». Будучи рожденной под знаком Близнецов, я, конечно же, не удержалась и заглянула в конец манускрипта, где значилось:
«Писано сие в лето 6532 от Сотворения мира во граде Новгороде дружинником князя Яро-слава Владимировича, боярином Святогором». Сладко защемило сердце от этакой древности, и я вернулась к началу рукописи:
«Я, нареченный русским именем Святогор, в крещении Илия, решил поведать историю жития моего, богатого событиями чудными и приключениями, удивления достойными. Жизнеописание мое я пишу на языках, близких сердцу моему. Язык русских княжичей — язык родины моей. Язык андалузских эмиров — язык познаний и помыслов моих. Язык страны христианских замков — язык моих друзей и врагов».
Подобное вступление ошеломило меня изысканностью слога и загадочной возвышенностью смысла. Насколько отличался этот документ от только что изученного мной отчета.
«Я, Сварожич по происхождению, Даждьбожий внук и Перу-нов воин, крещеный в христианской вере, постигший веру пророка Мохаммеда и знакомый с верой христиан страны заходящего солнца, обрел многие знания и рассуждения свободные…»
Боже, да он философ, этот таинственный Святогор! Я хотела продолжить чтение, но объявили, что самолет идет на посадку, что через несколько минут мы приземлимся в аэропорту Барахас, что температура воздуха в испанской столице 28 градусов, а местное время — три часа дня.
Я аккуратно упаковала документы и терпеливо ждала, когда самолет распрощается с небесами и покорно опустится на грешную землю.
Получив багаж, у выхода я заметила Карлоса, задумчиво изучавшего пассажиров. Но не успела я подойти к нему, как какой-то молодой человек обратился ко мне на чистом русском:
— Елена Ветрова, это вы?
— Да, — удивленно вскинула я на него взгляд.
— Я от Игоря. Он просил встретить вас. Я из посольства. Меня зовут Андрей Доброхотов.
— Очень приятно, — протянула я руку. — Но я вижу, меня встречают испанские друзья. Пойдемте, я вас представлю.
Мы подошли к Карлосу. Он обнял меня, по-испански чмокнул в обе щеки. Я представила его Андрею.
— Карлос, зачем ты здесь? Где Люда и Анхелес?
С Молиносами меня связывала уже многолетняя дружба. Наше знакомство произошло в Москве, когда совершенно случайно на улице ко мне обратилась обаятельная женщина на русском языке с сильным акцентом и попросила подсказать, как ей с мужем добраться до Старого Арбата. Я поинтересовалась, откуда они. Оказалось, из Испании. И я, вдохновленная возможностью пообщаться на испанском, предложила им свои услуги в качестве добровольного гида. Целый день мы провели вместе: бродили по Старому и Новому Арбату, по Воробьевым горам, где я неплохо ориентировалась со студенческих лет. Потом я показала им свои любимые московские улочки. Через пару дней мы встретились снова, и я свозила их в Царицыно. Там мы вдыхали лесной весенний воздух и дух давно ушедших времен, запечатленный в камне. На следующий день они уезжали, и мы, обменявшись адресами, обещали писать друг другу.
Анхелес имела филологическое образование и владела английским, французским и русским языками. Карлос, врач по профессии, много повидал в мире, так как неравнодушное отношение к бедам человеческим забрасывало его в самые забытые богом точки планеты, туда, где в нем нуждались люди. Он говорил немного по-английски и по-французски. Но у нас троих уж точно имелся один общий язык — испанский, на нем мы с Анхелес и переписывались. Впрочем, иногда она писала на русском, а я отвечала ей на родном своем языке: дескать, пусть попрактикуется читать по-русски.
Год назад я, наконец, собралась в Испанию, где меня уже много лет ждали. Насколько мне были там рады, показал радушный прием, мне оказанный. Меня кормили, поили, развлекали и возили по всей Испании. Анхелес была моим внимательным ги-дом, милым собеседником и строгим учителем испанского. Карлос был нашим кормильцем, поильцем, шофером и улыбчивым добрым гением.
Вопрос, который я задала теперь своему испанскому другу, в свете сказанного выше, был совершенно неуместен. Карлос всегда оказывался там, где в нем больше всего нуждались. Это он и подтвердил словами: