Начала всматриваться в лица людей, выискивая потенциальных киллеров, и пришла к малоприятному выводу, что наемным убийцей может быть любой.
Прошла, наверное, вечность, прежде чем в вестибюле появились Ангел и нищий. Охотник за головами коротко глянул на Веру, дернул головой.
Она поднялась, вопросительно посмотрев на него. Ангел кивнул, и она поспешила к парочке, идущей к лифту. Приблизившись, она заметила, что к спине нищего прижат пистолет.
— Говорю вам, сэр… это какая-то ошибка. Ужасная ошибка, — заверещал нищий, когда за ними захлопнулись двери лифта и кабина пошла вверх. — Я никогда в жизни вас не видел. Клянусь Богом, не видел.
— Зато я тебя видел. Ты смотрел на меня со стены почтового терминала.
— Я никогда не бывал в почтовом терминале.
Ангел не ответил. Две-три секунды спустя лифт остановился.
— Кто он? — спросила Вера, когда они вышли в пустой коридор.
— Его зовут Саймон-Простак, — ответил Ангел, сильнее вдавив дуло в спину Саймона. — Но по жизни он далеко не простак.
— Что вы такое говорите, сэр? Никакой я не Саймон. Я — Брубейкер, сэр. Роберт Брубейкер. Готов показать вам удостоверение.
— Шагай, — коротко бросил Ангел.
— Если он — наемный убийца, как ему удалось пройти паспортный контроль?
— Без труда. Прошел же его Уильям Дженнингс. Будь у меня такое желание, я бы представил десять настоящих паспортов, подтверждающих, что я — Роберт Брубейкер.
— Наверное, представили бы, — согласилась Вера.
— Но Роберт Брубейкер — это я! — запротестовал нищий. — Честный, работящий человек, сэр.
— Работящий — это точно. — Они подошли к номеру Веры. — Остановись.
Нищий замер.
— Хорошо. — Ангел отошел на пятнадцать футов. — Вера, откройте дверь и сразу отойдите в сторону. Ты, — он выразительно посмотрел на нищего, — войдешь в номер первым.
— А потом я смогу пойти домой? — спросил нищий.
— Потом мы об этом поговорим.
Вера прижала большой палец правой руки к идентификационной пластине и отпрыгнула в сторону, как только дверь сдвинулась с места. Нищий, качая головой, словно он никак не мог понять, каким образом его угораздило связаться с сумасшедшим, тяжело вздохнул и вошел в номер.
Ничего не произошло.
Ангел приблизился к двери:
— Подойди к окну.
Нищий подчинился.
— Теперь посиди на каждом стуле и кресле, потом на кровати.
Ангел подождал, пока нищий выполнит его указание, затем кивнул Вере. Она переступила порог, он — за ней.
— Вы, похоже, ошиблись, — заметила Вера.
— Закройте дверь и не лезьте не в свое дело, — бросил Ангел.
— Эй! — раздраженно воскликнул нищий. — Вы обещали меня отпустить!
— Я обещал об этом поговорить. — Ангел по периметру обошел комнату, приглядываясь к мебели. — Так куда ты сунул эту штуковину?
— Какую штуковину? — пожелал знать мужчина.
— Шкаф! — вырвалось у Веры.
— Открой его, — приказал Ангел нищему.
— Он уже открыт. — Вера попятилась подальше от шкафа. — Дверь — голографическая проекция.
— Как ее выключить?
— Не знаю.
— Позвоните в бюро обслуживания, пусть отключат.
Она позвонила, и дверь исчезла, оставив голую нишу шириной в четыре фута и металлический стержень.
— Какое счастье! — шумно выдохнула Вера. — А я уж поверила, что там бомба.
Нищий подошел к Ангелу:
— У меня жена и трое детей. Теперь я могу идти?
Ангел подтолкнул его к ближайшему креслу:
— Сядь. Ты уже покойник, Саймон. Вопрос лишь в том, убью я тебя сейчас или позже.
— Но я не Саймон! — в отчаянии воскликнул нищий. — Я — Роберт Брубейкер.
— Заткнись. — Ангел продолжил методичный осмотр номера.
Подойдя к двери в ванную, остановился, повернулся к нищему, усмехнулся.
— Ловко. — В голосе его слышалось восхищение. — Очень ловко, Саймон.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— О том, как ты все устроил.
— Я ничего не устраивал.
— Ты, разумеется, не мог знать, кто первым войдет в номер, Вера или горничная, так что не стал минировать входную дверь и шкаф.
— Послушайте, если я войду и в ванную, вы меня отпустите?
— Да, — кивнул Ангел. — Но тебе, я вижу, очень жарко, ты весь вспотел. Пожалуй, перед уходом тебе лучше принять молекулярный душ.
— Не нужен мне душ. Я хочу уйти.
— Но я настаиваю.
— Черт вас побери! — вскричал нищий. — Вы наставили на меня пистолет, заставили прийти сюда, обвиняете во всех смертных грехах, грозитесь убить! Может, хватит? Не пора ли оставить меня в покое?
— Оставлю, — пообещал Ангел. — После того как ты примешь душ.
— Не собираюсь я раздеваться в присутствии незнакомой женщины.
— Можешь принять душ в одежде.
— Мэм, — обратился нищий к Вере. — Убедите его отстать от меня. Я всего лишь уличный нищий, который никому не причинял вреда.
— Она тут не командует. — Ангел наклонился, схватил нищего за руку. — В душ, быстро!
Нищий не думал подниматься, и Ангел отпустил его руку.
— Ладно, — пробормотал нищий. — Ваша взяла.
— Так он действительно Саймон-Простак? — воскликнула Вера.
— Я же вам сказал.
— Но почему молекулярный душ?
— Потому что душ горничная принимать не стала бы, даже если б и прибиралась в ванной. А на планете, где средняя температура сто двадцать пять градусов [11], любой нормальный человек, вернувшись в номер, первым делом идет в душ. — Он повернулся к Саймону. — Я прав?
Саймон-Простак кивнул.
— Взрывчатка или лазеры? — полюбопытствовал Ангел.
— Лазеры.
— Почему вы хотели меня убить? — пожелала знать Вера.
— Ваше убийство заказал один человек с Пегаса.
— Дмитрий Сокол? — удивилась Вера.
— Да, он самый.
— Но он уже предпринял такую попытку на Золотом початке. Я думала, на этом все кончено.
— Это не игра, и джентльменские правила тут не в ходу, — вмешался Ангел — Сокол не остановится только потому, что первый блин вышел комом. Заметив у отеля вашего приятеля, я тут же понял, что Сантьяго не имеет никакого отношения к выводу из строя моего корабля. Саймон наверняка заглядывал сюда вчера и выяснил, что я остановился в другом месте. Так что сам факт его сегодняшнего появления здесь прямо указывает на то, что его цель — вы. Он ждал, чтобы получить подтверждение вашей смерти. Возможно, Сокол потребовал представить ему голограмму или тело. — Ангел повернулся к Саймону. — Ты повредил мой корабль, чтобы задержать ее на Солнечном берегу. Но почему ты выбрал такой сложный путь? Почему не разделался с ней после приземления?
11
125 градусов по шкале Фаренгейта соответствуют 52 градусам по принятой в России шкале Цельсия