К девятнадцати годам она уже четырежды встречалась с Черным Орфеем. Тот даже шутил, что на каждой новой планете он входит в бар с уверенностью, что там будет и Лунная Дорожка, моющая полы, посуду или обслуживающая посетителей. А звездным мигом ее короткой жизни стал вечер на Ворхите XIV, когда он пел свою балладу, дабы отвлечься от урагана, бушующего в хлорной атмосфере над куполом человеческой колонии, и посвятил ей одно четверостишье.
Она заинтересовала его, молоденькая девчушка, будущее которой, похоже, не сулило ей никаких отличий от прошлого. Откуда она пришла? На скольких мирах побывала? Что она ищет? К чему стремится? Или всю жизнь хочет прислуживать в барах? Она пыталась ему помочь, но действительно не знала, как ответить на все эти вопросы.
Последний раз он виделся с ней на Трефойле III. Она одна обслуживала двадцать пять столов и, естественно, не успевала выполнять все заказы. Когда хозяин таверны наорал на нее, грозясь, что побьет, если она не прибавит оборотов, Черный Орфей поднялся из-за стола и заявил следующее: девушка не помнит, когда она родилась, а посему он, Черный Орфей, утверждает, что ей уже семнадцать лет и, следовательно, он имеет полное право пригласить ее на обед. Каковым правом он и желает незамедлительно воспользоваться. Посетителей мучила жажда, многие пребывали не в лучшем настроении, так что, скажи такое Себастьян Каин или Миротворец Макдугал, едва ли им позволили бы увести единственную официантку таверны. Но Черный Орфей имел такое право, поэтому никто не возмутился, когда они уходили.
Он ее накормил, купил новую одежду, даже предложил летать с ним, пока она не найдет постоянную работу на другой планете. Она же с обезоруживающей искренностью ответила, что не держит зла на хозяина таверны и работа полностью ее устраивает. Орфей догадался, что она боится привязаться к какой-либо планете до того, как найдет то, что ищет. При этом он понимал, что Лунная Дорожка еще и сама не знает, а что же ей нужно. Они проговорили далеко за полночь, и бард, которому так нравилось многообразие людей и планет, никак не мог взять в толк, откуда страсть к странствиям в этой молоденькой девушке, которой эти путешествия не приносят никакой радости.
Наконец, когда пришел час отлета, Орфей предложил ей четыреста кредиток, достаточных для того, чтобы отправиться на другую планету с другой таверной, но она отказалась, объяснив, что обычно ей нужен месяц или два, чтобы скопить денег на оплату проезда. Опять же, она будет чувствовать себя виноватой, беря деньги у человека, который и так сделал ей столько хорошего.
И Орфей отправился дальше, убежденный, что будет встречаться с ней минимум каждые пару лет. Но больше их пути не пересекались. Орфей продолжал кружить по Пограничью, одаривая бессмертием людей и события, а Лунная Дорожка наконец осела на Тихой гавани, где с ней и столкнулся Каин.
Он вошел в «Ячменное зерно», большую из двух местных таверн, вскоре после того, как Шусслер приземлился на Тихой гавани во второй половине дня. И не обнаружил в зале ни одного человека. Еще раз прочитал надпись на двери — «Мы никогда не закрываемся», пожал плечами и сел за столик.
— Подойду к вам через минуту. — Лунная Дорожка вышла из кухни с огромным кувшином пива, который и поставила на самый большой стол.
Улыбнулась Каину, исчезла, чтобы полминуты спустя вернуться со здоровенным бифштексом, который тут же занял место рядом с кувшином.
— Похоже на настоящее мясо, — заметил Каин.
— Так оно и есть, — гордо ответила девушка. — На Тихой гавани мы выращиваем своих бычков. — Она подошла к столику Каина. — Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?
— Возможно. Я ищу одного человека.
— Кого именно?
— Трехглазого Билли. Ты о нем слышала?
Она кивнула:
— Да, сэр.
— Ты, часом, не знаешь, где он?
— Он умер, сэр.
Каин нахмурился:
— Ты уверена?
Она вновь кивнула.
— Где и когда?
— Вон там, сэр. — Она указала на улицу. — Убил его человек с фамилией Макдугал.
— Миротворец Макдугал? — уточнил Каин.
— Да, сэр. Именно так его и называли.
— Черт! — вырвалось у Каина. Он посмотрел на девушку: — А друзья его здесь остались?
— Макдугала?
— Трехглазого Билли.
— Да, конечно. Все любили Билли.
— Мы, должно быть, говорим о разных людях.
— Едва ли, сэр, — покачала головой Лунная Дорожка. — Прозвище Трехглазый Билли встречается не так уж и часто.
— У него был большой шрам на лбу?
— Над самой переносицей. Да, сэр.
— И все его любили? — удивленно спросил Каин.
— Да, сэр. Он всегда рассказывал такие забавные истории. Я так плакала, когда он умер.
— А кто на Тихой гавани был его самым близким другом?
Она пожала плечами:
— Не знаю, сэр. Я видела его только в таверне.
— Он обычно приходил один?
— Да, сэр. Но в таверне вокруг его стола сразу собирались люди.
— Понятно. — Каин вздохнул. — Наверное, придется посидеть здесь и поговорить с теми, с кем он общался. Принеси мне, пожалуйста, пива.
— Да, сэр. — Лунная Дорожка подошла к бару, налила полный стакан, вернулась с ним к столику Каина.
— Благодарю.
— Должна предупредить вас, сэр, что в течение трех или четырех часов едва ли кто-нибудь покажется.
— А как насчет компании, что решила пообедать? — Каин указал на кувшин с пивом и бифштекс.
Девушка улыбнулась:
— Обедать будет не компания. Один человек.
— Да ведь тут четыре, а то и пять фунтов мяса. И все это съест один человек?
Лунная Дорожка кивнула:
— Да, сэр. А на десерт он получит шоколадный торт, который сейчас в печке.
— Рост у него, случайно, не одиннадцать футов и три дюйма? — Если Каин и шутил, то лишь наполовину. — Волосы не оранжевые?
Девушка рассмеялась:
— Нет, сэр. Это обычный человек.
— Если он может столько съесть, он скорее человек необычный. — Каин помолчал. — Между прочим, как давно убили Трехглазого Билли?
— Четыре или пять месяцев тому назад. Ой! — воскликнула девушка. — Я забыла про картошку!