Проснулась я от луча солнца, бьющего мне прямо в лицо. Небо было чистое, солнышко светило ярко, и спать мне больше не хотелось. Моя спячка закончилась, мне потребовалась почти неделя, чтобы отоспаться, но теперь я почувствовала себя отдохнувшей и бодрой. Вполне можно садиться за написание второй дипломной работы. Я быстро оделась и осторожно пробралась на улицу. Открыв сарай, я достала необходимые инструменты и отправилась пропалывать цветы. У Милы до них не доходили руки, она все силы отдавала грядкам, а я за последние недели все свое время уделяла дипломному проекту. В результате, цветы почти исчезли за рослыми сочными сорняками. Когда с сорняками было покончено, я даже пожалела, что мы посадили так мало цветов. Оказывается, прополка очень хорошо снимает раздражение и совершенно устраняет намерение с кем-нибудь поругаться. Удивительно, почему только один человек на свете пробуждает во мне постоянное желание говорить ему колкости?
Оглядевшись по сторонам, я увидела, что помидоры в парнике совсем попадали. Мила подвязала несколько кустов к палкам, остальные беспомощной зеленой массой валялись на грядке. У сарая я видела несколько срубленных березок. Судя по всему, именно от них Мила отломала ветки на подпорки для помидор. Вооружившись топором, я попыталась отрубить ветку потолще.
Кто бы мне объяснил, каким образом большинство людей так ловко обращается с топором? Вот я даже не могу тюкнуть по одному и тому же месту два раза подряд. Может быть мне топор попался неудачный? Я приподняла лезвие и стала его внимательно рассматривать. Лезвие, как лезвие, только почему-то плохо рубит. Может быть его точить надо? Или отбивать? Нет, отбивают косы, а что делают с топорами?
-- Будь добра, отдай мне топор. Что ты собралась с ним делать?
-- Нарубить палок для помидор.
-- Ясно. Будь добра, отойди в сторону.
Вот, пожалуйста. Только найдешь себе достойное занятие, как тебя уже отстраняют. Но это несправедливо, я же первая придумала нарубить палки этой капризной железякой. Хотя почему капризной? Топор на удивление послушно обрубал сучья сухой березы. Максиму даже не приходилось дважды бить по одному и тому же месту. Он отсекал ветки с одного удара. Ну почему у этого человека все так ловко получается? Все-то он умеет, все-то он знает. Как завороженная, я молча смотрела за сверкающим блестящим лезвием.
-- Голубушка, что ты стоишь? Бери палки, иди подвязывай помидоры.
Опять командует. Наш начальник любого заставит работать. Делать нечего, пришлось взять охапку нарубленных палок и отправиться выполнять очередное распоряжение моего начальника. Даже в шортах защитного цвета и в трикотажной майке с явно легкомысленным рисунком, он сохранял неприступный начальственный вид, а уж голос с его начальственными интонациями совсем не изменился на лоне природы.
Я заканчивала подвязывать хрупкие помидорные стебли, когда Мила вышла на крыльцо и прокричала нам, что завтрак готов. Я попыталась объяснить, что не хочу завтракать и по утрам у меня совершенно нет аппетита, но моих возражений почему-то всерьез воспринимать не стали. Мила посоветовала привести меня силой, если я буду сопротивляться. Максим без долгих рассуждений воткнул топор в колоду, на которой рубил палки, подхватил меня на руки, взвалил на плечо и легко зашагал к дому. Я, как тряпичная кукла, болталась у него на плече. Мила весело смеялась, стоя на крыльце и глядя на нас. Милин смех мы слышали столь редко, что стоило немного подыграть моему бесцеремонному шефу. Подойдя к крыльцу, Максим слегка подбросил меня и поймал, схватив своими сильными руками за талию. Я попыталась освободиться, но, оттолкнувшись, только с размаху упала на теплую мужскую грудь. Кровь ударила мне в голову, и я покраснела. Какое там, покраснела! Мои щеки прямо-таки запылали! Максим все еще легонько прижимал меня к себе и внимательно рассматривал мои бордовые щеки.
-- Ты хорошо себя чувствуешь? Я неловко схватил тебя. Прости, мне хотелось просто пошутить немного. Голова не болит?
-- Ничего.
Я еще что-то пробурчала себе под нос и пошла мыть руки. Завтрак прошел весело. Сама того не замечая, я совершенно случайно съела все, что положили мне в тарелку. После завтрака я собрала грязную посуду. Мила и Максим отправились на поиски дров для шашлыка. В сарае им удалось найти достаточное количество сухих дров, и Максим принялся их колоть. Затем, взяв лопату, он принялся очищать площадку под костер. В этот момент негромко хлопнула калитка, и на дорожке у дома показался Николай. Он кивнул мне, вежливо поздоровался с Милой и отправился помогать Максиму. Мила взялась за кухонное полотенце, чтобы вытереть вымытую мной посуду.
-- Ой, Саша, я совсем забыла представить мужчин друг другу.
-- Мне кажется, это совершенно излишне. Они прекрасно поладили и без твоего вмешательства. Я за ними наблюдаю. Они уже сложили дрова и зажигают костер.
-- Все равно, как-то неудобно. Они не знакомы.
-- Ничего, разберутся и без нас. Нам с тобой хватит работы.
-- Да, пора начинать делать салаты.
Кулинарные фантазии Людмилы были поистине безграничны. Когда мы начали выставлять тарелки с закуской на стол, то мне показалось, что для шашлыка на столе и в наших желудках просто не останется места. В этот момент на веранду, где мы орудовали ножами и ложками, пришел Максим и попросил принести кастрюлю с замаринованным мясом. Я нашла ее в холодильнике. Не успела я сесть за стол и вооружиться своим ножом, как пришел Николай и попросил тряпку. Скоро мне принесли шампуры с просьбой помыть их. Затем мужчинам понадобился таз, чтобы укладывать туда шампуры с нанизанным на них мясом. Когда они заявились в очередной раз за какой-то кружкой, чтобы что-то там поливать, я сказала Миле, что если бы мы взялись за приготовление шашлыка, то не стали бы никого отвлекать от работы.
Но что бы я там ни говорила, а наши совместные усилия не пропали даром. Вскоре от костра повеяло таким вкусным запахом, что я опять почувствовала страшный голод. Вместе с Бароном я пробралась поближе к костру и стала исследовать содержимое эмалированной кастрюли. Когда же я попыталась попробовать уже зажаренный шашлык, то с позором была выгнана. Хитрому Барону повезло больше, он умудрился спрятаться за кустом. От возмущения у меня даже не нашлось слов, но что мне оставалось делать? Я со вздохом ушла в дом. Через полчаса было торжественно объявлено, что шашлык готов и можно садиться за стол. Честно говоря, я уже и не надеялась, что наши мужчины закончат когда-нибудь свои священнодействия у костра. Но они появились и потребовали, чтобы мы нашли какое-нибудь одеяло и прикрыли кастрюлю с драгоценным шашлыком, чтобы он не остывал, пока мы будем садиться за стол.