результате после всего этого -- накормить кошек?
-- Рыбалка -- это состояние души. Рыбалка -- это стремление соединиться с природой и найти умиротворение и покой.
-- И непродуктивно потерять уйму времени.
-- Саша, ты стала слишком прагматичной.
-- Защита диплома меня испортила, я слишком долго планировала и экономила свое свободное время, поэтому не могла позволить себе тратить его ради собственного удовольствия.
-- Но теперь ты можешь себе это позволить.
-- Нужно привыкнуть.
-- Саша, ты консерватор.
-- Только не надо вешать на нас с Сашей ярлыки из-за того, что мы другие, и не переносим запаха сырой рыбы.
Мила вместе с Николаем вышли на веранду, Николай нес в руках скатерть, тарелки и приборы.
-- Мила, можешь ее готовить. Добрый Максим ее всю почистил и даже кошек не угостил.
-- Кошкам нельзя давать сырую рыбу, -- монотонным голосом произнесла Мила, явно кого-то копируя.
-- Вот почем все знают, а я, как всегда, не в курсе?
-- Просто у тебя не было трех голодных громко орущих кошек и очень опытного начальника. Он меня и научил искусству общения с домашними животными.
-- Что-то я не помню, чтобы ты умело обращалась с Бароном, когда мы с тобой познакомились.
-- Просто, поначалу я оказалась несостоятельной в качестве кошачьей хозяйки.
-- Смешно, но мы уже можем подводить итоги и вспоминать.
-- И делиться опытом!
-- С кем?
-- Ну, не знаю... с начальником, например.
-- Мила, ты это серьезно? Нашего начальника, по-моему, ничему нельзя научить: он слишком много знает.
-- Кто слишком много знает? -- Николай с Максимом вытащили на веранду стол и застелили его скатертью. Мила стала помогать им накрывать на стол.
-- Наш начальник.
-- А тебя это угнетает?
-- Нет, что ты! Конечно, восхищает.
-- Вы уже решили, что будете готовить из нашей рыбы?
-- Насколько я поняла, Николай, ее собирались сварить нашим кошкам.
-- Что?!
-- Мила, вот видишь, хоть один человек искренне переживает за судьбу злосчастной рыбы. Николай, вот ты мне ответь, зачем ты ездишь на рыбалку и зачем она тебе?
-- Рыбалка -- это отдых.
-- От чего?
-- От стресса.
-- Мне кажется, что скорее стресс можно получить, когда насаживаешь несчастного извивающегося червяка на крючок, стоишь в холодной воде, а потом вытаскиваешь из нее ошалевшую рыбешку, ничего не подозревающую о своей дальнейшей судьбе.
-- Саша, в нашей жизни, к сожалению, нельзя добиться того, чтобы одновременно всем было хорошо.
-- Ты сейчас будешь убеждать меня в том, что в мире нет совершенства?
Мы весело смеялись с Николаем. Наш шуточный спор закончился тем, что мы заключили соглашение -- я жарю рыбу, а Николай обещает до конца сезона не привозить ее и не заставлять Милу и меня ее готовить. Вооружившись ножом и сковородкой, я ушла на кухню. Николай вызвался помочь мне. Его помощь выразилась в том, что он рассказывал мне смешные истории, случившиеся с ним во время многочисленных рыбалок. Я хохотала до слез. Самое удивительное, что при этом нам чудом удалось не сжечь рыбу. Николай в нужное время хлопал меня по плечу и указывал на сковородку. Если же я была не в состоянии разогнуться от очередного приступа смеха, то он ловко выхватывал из моих рук лопаточку и сам переворачивал рыбу на сковородке.
Несколько раз на кухню приходила Мила, молча брала что-нибудь из шкафа и уносила на веранду. Пару раз появился Максим, мрачно на нас глянул и удалился на веранду. Даже спиной я чувствовала его осуждающий взгляд, но в меня словно бес вселился, меня просто трясло от веселья, словно я опьянела от смеха.
Наконец, рыба была пожарена, и мы сели за стол на веранде. Но уже через несколько минут стало ясно, что милого застолья у нас на этот раз не получится. Обстановка была какой-то натянутой, хотя все старались поддерживать беседу. Даже вкусная еда, приготовленная Милой, не спасла положения. Мужчины набросились поначалу на еду, но когда первый голод был утолен, Максим принялся лениво ковырять в тарелке, бросая на меня мрачные взгляды. Мила молчала и посматривала по сторонам. Некоторое время мы с Николаем пытались расшевелить компанию, но то ли иссяк его запас анекдотов, то ли усталость дала о себе знать. Короче, вскоре Николай замолчал тоже.
-- Ну, что, мужчины, наелись? -- прервала затянувшееся молчание Мила. -- Идите-ка лучше спать, послеобеденный сон очень полезен, а вы сегодня рано встали.
Николай поднялся, с хрустом потянулся, посмотрел на меня и подмигнул мне, улыбаясь краешком рта.
-- Максим, пошли ко мне. У меня дом пустой, тишина, аж в ушах звенит. А тут милые наши дамы и их назойливые коты тебе толком поспать не дадут, будут болтать и мяукать, мять косточки всем знакомым и выпрашивать рыбу.
Мы с Милой возмущенно хмыкнули. Мила стала шутливо препираться с Николаем. Я подняла глаза и в буквальном смысле поперхнулась под тяжелым осуждающим взглядом Максима. Вскочив со стула, стала лихорадочно собирать тарелки и носить их на кухню. Кухня казалась мне наиболее безопасным местом. Я поставила греть воду на плиту и решила, что лучше подожду на кухне, пока она согреется. Выходить на веранду мне очень не хотелось. На мое счастье, вода согрелась довольно быстро, налив ее в тазик, я опустила в него тарелки и брызнула несколько капель моющего средства для мытья посуды из большого пластикового флакона. В этот момент сильная рука схватила меня за локоть и грубо развернула к себе. Мои пальцы инстинктивно сжались, и из узкого горлышка флакона вырвались крохотные радужные мыльные пузырьки и устремились вверх. Один из них запутался в волосах Максима, другой чуть не сел ему на нос. Я глупо хихикнула, но Максим не был расположен к веселью. Он еще крепче сжал мою руку и, яростно сверкая глазами, буквально подтащил меня к плите. Теперь мы стояли далеко от окна, и с веранды нас было не видно.
-- Я думал, что у тебя хватит совести не кокетничать с Николаем.
-- Я кокетничаю? Да как тебе не стыдно!
-- Мне стыдно? Ты бессовестная, лживая...
-- Ну, скажи, скажи. Так кто я?
Максим сжал губы, было видно, как у него на скулах ходят желваки, а на шее пульсирует вена. В таком гневе я его еще не видела. Даже в ту страшную ночь, когда меня били около его гаража, он умудрился сохранить хладнокровие.