Анна: А сколько?
Иван: Петь, сколько?
Пётр: Пять человек? Ну, литр.
Иван (Анне). Ну, литр.
Анна: Литр принесу.
Двор Рудаковых. Видны часть дома с крыльцом, надворные постройки. На заднем плане — в глубине огорода — баня. Ближе к крыльцу стол, по обе стороны которого лавки. На крыльцо выскочила Женя. В руках две большие миски. На середине двора её останавливает голос матери.
Голос Софьи: Женя!
Женя: Что?!
Голос Софьи: Огурцы со дна бери!
Женя: Ладно!
Голос Софьи: Побольше бери! У мужиков спроси — скоро они там?!
Женя: Ладно! (Скрылась в сарайчике.)
С улицы во двор, стараясь быть незамеченным, входит Римас Патис в форме милицейского старшины. Остановился, прислушался. Из дома слышны женские голоса. Хлопнула крышка погреба. Появилась Женя с мисками, полными квашеной капусты и солёных огурцов.
Женя: Ой, здрасьте.
Римас (кивнул). Отец где?
Женя: В бане. Моются.
Римас: С кем?
Женя: С дядь Ваней.
Римас: Краснощёков?
Женя: Да. Парятся… По второму разу пошли. Позвать? Папа! Дядь…
Римас: Погоди. Я сам. (Пошёл было к бане, но, раздумав, вернулся.) Пусть парятся… Зайду… Попозже. (Идёт к выходу.)
Женя: Дядь Римас! А вы… на войну его? Забираете, да?
Римас: Матери не говори, что был. Отцу скажи… Зайду. (Уходит.)
Поставив миски на стол, спешит в огород к бане.
Женя: Папа! Дядь Ваня! Вы скоро?
Голос Петра: Всё-о-о! Уже идём!
Из дома вышли Нюра, Софья, Александра. Головы покрыты полотенцами. Ставят на стол закуску, посуду.
Софья: Вот парятся! Вот парятся!
Анна: Одного раза мало им.
Софья: Они ж и так первый раз долго парились. После их зашли, у меня аж волосы затрещали. Второй раз?! Не-е — чистое пекло. Ни за какие калачи.
Александра: Вона чё-о! А я голову сломала — чё там у Соньки внизу живота потрескивает?
Софья (шутливо толкнув Александру). У тебя, поди, внизу, не у меня! Правда, думала, умру.
Александра: А я б за милу душу… по второму кругу, как мужики.
Анна: Так шла бы сейчас с Иваном, с Петей…
Александра: А чё-то промахнулась! Ты где раньше была? Не подсказала!
Смеются.
Анна: Заревнует Соня. Не боишься?
Софья: Для родной сестры-то? Фу-у, ничё не жалко! (Села на лавку.) Давно так не парились. Тело гуди-и-и-ит… Хорошо-то как, Господи.
Пауза.
Александра: Кажется, идут. Пыхтят.
Софья: Наконец-то. Ну, вы чё, мужики?
Едва переставляя ноги, почти выползая, из огорода появляются Иван с Петром. Обогнав их, шмыгнула за стол Женя.
Пётр (предупреждая). Женька…
Женя: Ладно-ладно. Не буду.
Софья: Чего не будешь?
Женя: Болтать не буду. Без толку. Да, папа?
Мужики бухнулись на лавку. Молчат.
Александра: Девки, гляньте, аж дымятся.
Софья: Ну, напа-а-арились…
Анна: Малёхо не сварились. Да?
Софья: Так-то уж зачем? Ну, вы чё?
Пётр: Пока пар живой… Жалко упускать.
Иван: Зря Михаил твой, Нюр, отказался. Петро, на третью ходку… Отважимся?
Софья: Куда? Помрёте! Идите, полежите, лучше.
Иван, Пётр (бодро и громко). А самогон?!
Александра, Софья, Анна (с испугом). Ой!
Александра: Тьфу на вас! Шуты Балакиревы…
Анна (с готовностью). Принесла, ага.
Софья: Нюр, сиди. (Жене). Доча, сбегай. Под подушкой у меня, на кровати.
Женя убежала в дом.
Иван (Петру). Говорил? А ты где, где?
Софья (вслед Жене). Витю посмотри! Если чё, газету ему опять сунь! Накладывайте себе, не сидите.
Александра: Наливайте. Ванька, чё сидишь?
Иван: А ничего ж нету!