Александра: Вань!
Иван: Оу?!
Александра: Шайки-то в бане забыли! И Нюрину, и нашу! Сбегай, принеси! (Ушла.)
Иван: Тю ты, ёк комарок… (Убежал в огород к бане.)
Пётр подошёл к сараю, поправил на стене косу и, расстёгивая ширинку, с опаской глядя на крыльцо, потрусил к углу дома, где, сидя на корточках, курит Патис.
Римас (вовремя заметив пристроившегося было облегчиться на него Петра, шарахнулся в сторону). Т-ты что?!
Пётр (от неожиданности взмахнув руками). А?! Итит твою!
Римас: Ёлки-палки… Прицелился… Ладно, ничего.
Пётр: Патис?
Римас: Хорошо милицию встречаешь.
Пётр: Так э я… А ты чего тут?
Римас: Радио дома нет — пришёл вас послушать.
Небольшая пауза.
Пётр: И как?
Римас: Что?
Пётр: Радио. Понравилось?
Римас: Заслушался. Чуть под твою брызгалку не попал. С Краснощёковым гуляешь?
Пётр: С ним.
Римас: Закуришь? (Протянул Петру папиросу.)
Пётр: Давай. Римас Альбертыч, ты, правда, чего тут делаешь? Спичку дай.
Появился Иван с двумя цинковыми тазами. Положил их на лавку, взял стакан с самогонкой, хотел выпить, но, услышав голоса, прошёл к углу дома.
Римас: Сейчас-то облегчись. Не терпи.
Пётр: Расхотелось.
Иван: О! Патис! Здоров, Римас Альбертыч! (Римас кивнул.) Женька сказала, был ты, убежал. Чего? Мог бы попариться…
Римас: Некогда.
Иван: Ну, раз некогда… давай.
Римас: Что давай?
Иван: Я почём знаю. Ты… с повесткой, наверное… Или как? Правильно, Петь?
Пётр: Если на фронт — повестка… А чего ещё?
Иван: Мы уж было подумали — забыли про нас.
Небольшая пауза.
Римас: На арест не повестки — ордера выписывают.
Пётр: Какой арест?
Иван: На фронт когда?
Римас: А как стемнеет. (Помолчав.) Приехали за вами. Из органов. Госуправление безопасности. (Ивану.) Понял?
Иван (не сразу). Из органов? Губисты… Понял.
Пётр: А где они?
Римас: У председателя догуливают. В три ночи за тобой, потом к Краснощёкову… пойдём.
Иван: Ко мне?
Римас: К тебе. Как стемнеет, уходите… Чтоб никто не видел.
Пауза.
Пётр: Бумагу, что ль, накатал кто?
Римас (кивнув). Бумагу. Не одну.
Иван: Кто?
Римас: Не ясно кто?
Пётр: Губарев? (Римас не отвечает.) Римас… В чём обвиняют?
Римас: Разное. Жучок в муке… Шесть мешков. Было?
Пётр: Вот гадина! Он же сам из муки всю берёзу выкинул!
Римас: Какую берёзу?
Пётр: Ветки! Обшкуренные…
Иван: От жучка они. Если ветка в муке, с ней — хоть десять лет — ничего не сделается. И никаких жучков.
Пётр: А этот долбень — председатель, мать вашу — взял и всю берёзу выкинул… никому ничего не сказал. Конечно, жучок появится.
Римас: Подумал, наверное, что мусор?
Пётр: А там есть чем думать? Не знаешь — спроси.
Римас: А с фермы зачем весной прогнали? Побили зачем?
Иван: Дак он пьяный к дояркам в трусы полез! И глядеть на него?
Римас: А бить-то зачем?
Пётр: Да не били его.
Иван: За шкирку взяли и вытащили с территории. И всё!
Римас: Вот вам и вредительство, вот вам и заговор… против местной советской власти.
Помолчали.
Иван: Петь, надо было нам первыми бумаги двигать.
Пётр: Надо было, да не та кобыла.
Пауза.
Римас: Как до Молотова доберётесь? Машин нет, пешком… В семь утра эшелон с добровольцами отходит. Не успеете.
Иван: А если по реке до Дивьи?
Пётр: На вёслах?
Иван: А чё? Вдвоём, по течению, без остановки… Догребё-о-ём!
Римас: Часа два… От Дивьи лесовозом. Лесовозы всю ночь в город ходят… Тогда успеете… Можете успеть. Жёнам скажите, когда спрашивать у них начнут губисты — где вы, что вы? — пусть не врут. Правду пусть говорят… Мол, на фронт всё время рвались, вот и убежали. Ясно? Пойду, а то хватятся…