— Может, расскажешь, что произошло, пока я тут валялся? И вообще — сколько мы уже в дороге?
— Двое суток, — ответила Инга. — А новостей никаких нет. Едем себе и едем…
— В объезд?
— Да, похоже.
— Время теряем…
Аппетит резко пропал, но Ярат все же доел и, поставив миску на дно повозки рядом с собой, задумался. В далеком поселке волошцев помощи ждали Нэлия и Айлан, Арен и Эрвин, да и все жители, которые теперь, наверное, опасались даже на улицу выглядывать. А если солдаты не станут задерживаться в поселке и увезут пленников в столицу? Что тогда? Из тюрьмы их будет намного сложнее вызволить, да и можно не успеть — вряд ли с преступниками долго будут церемониться.
От мрачных раздумий отвлек тихий голос Инги:
— Когда-то я назвала тебя трусом. Прости меня, пожалуйста.
— Не за что, — Ярат поправил волосы, чтобы не лезли в лицо, и невесело улыбнулся. — Тогда ты сказала то, что думала. И была права.
— Разве?.. — девушка опустила глаза. — Ну, тебе виднее.
* * *Мастер Элиф пришел сразу после того, как Инга унесла опустевшие миски. Заставил своего пациента улечься на застеленные мешковиной доски и долго, тщательно смазывал ожоги на теле саоми мазью, запах которой приятно щекотал ноздри. Ярат послушно лежал и ждал, пока мастер закончит лечение, только вздрогнул от неожиданности, когда заглянула Серхат. Женщине видимо доставляло удовольствие его смущать — она лукаво подмигнула и вновь скрылась за колыхнувшимся пологом.
Утром саоми все-таки добился того, чтобы ему дали одежду, и хотя, наряженный в вещи Даена, не по размеру широкие, он снова был похож на тощую вешалку — все лучше, чем заматываться в одеяло от подбородка до пят.
— Тебе бы еще денек-два полежать, — мастер строго погрозил пальцем, глядя, как Ярат подкатывает рукава кофты.
Инга и Серхат куховарили у костра. Саоми медленно шел к ним, стараясь ступать уверенней. Заметив, что за ним наблюдает Стиг, Ярат повернул и направился к заложнику. Арант сидел под деревом, надежно связанный, охраняемый двумя учениками Вонга, но вид имел спокойный и безразличный, как всегда. Остановившись напротив него, Ярат посмотрел в бесцветные глаза, к собственному удивлению по-прежнему не ощущая ненависти, хотя во взгляде аранта сквозило неприкрытое презрение. Саоми не стал продолжать поединок взглядов — просто пошел дальше.
Было раннее утро, зимний лес просыпался медленно, и серый утренний туман еще блуждал среди устремленных в небо прямых, как мачты, стволов. Ярат опустился на толстое бревно, лежащее у края поляны. Люди, большинство из которых он видел впервые в жизни, смотрели на него издалека, но здороваться не подходили. Здесь были ученики Вонга и несколько жителей приморья, отправившихся на помощь волошцам. Вероятно, многие долго ждали возможности познакомиться с последним саоми, сбежавшим от императора, даже теперь, когда он на поверку оказался вовсе и не последним. Они много слышали о том, как беглец в очередной раз ускользал от толпы императорских слуг, оставив после себя только трупы в ненавистной серо-фиолетовой форме, и вот сравнивали нарисованный воображением образ с тем, что видели глаза…
…Молодой мужчина с темными волосами до лопаток, собранными в хвост, одежда с чужого плеча мешковато висит вокруг худощавой фигуры. На правой кисти — тугая повязка, полностью скрывающая и пальцы, и ладонь, под подбородком — бордово-красная отметина ожога, тонкая царапина на щеке…
Ярату надоело чувствовать пристальные взгляды — он обвел глазами собравшихся у костра людей и, усмехнувшись, первым сказал негромко, но так, чтобы слышали все:
— Доброе утро!
Часть четвертая
Повстанцы
Глава 1
Дорога нырнула в запорошенную рощицу. Ночью выпал снег, но, влажный и тяжелый, он облепил ветви деревьев и быстро таял. Солнце понемногу разгоняло предрассветный туман. Всадники в серо-фиолетовой форме, ехавшие верхом на гнедых лошадях по широкой дороге к столице, еще не окончательно проснулись и широко зевали. Некоторые, как капитан Соен, прятали зевки за широкой ладонью в кожаной перчатке. С того самого дня, как отряд покинул волошскую деревню, никак не удавалось выспаться.
Среди всадников не все были одеты в форму внутренних войск империи. Трое пленников сидели на таких же лошадях, их руки были привязаны к передней луке седла, уздечки смирных гнедых прикреплены к седлам конвоиров. Старшего из пленников — рыжего волошца по имени Арен — охраняли даже слишком бдительно, потому как именно его особенно желал видеть у себя не только господин Шан, глава тайной полиции, но и сам император. Двое молодых — Эрвин, сын Арена, и Айлан, назвавшийся просто гостем и другом семьи, ехали рядом. За ночь они успели замерзнуть, и теперь отогревались под скупым на тепло зимним солнышком, иногда переглядываясь, но так, чтобы никто из сопровождающих не заподозрил сговора. Общаться пленникам запретили, да оно и понятно, ведь договорившись, легче сбежать, а капитан Соен надеялся без происшествий доставить в столицу всех троих.
Мелодичное журчание воды слышно было задолго до того, как отряд выехал на берег. Растянувшись длинной цепочкой по паре, лошади шли через деревянный мостик с низенькими перилами, а внизу шумел бурный поток, не скованный льдом.
Оказавшись на середине моста, двое молодых пленников переглянулись, а Эрвин успел обернуться и посмотреть на отца… Солдаты далеко не сразу поняли, что происходит: лицо Айлана вдруг начало изменяться, глаза посветлели, приобрели бирюзовый оттенок, одежда затрещала по швам, а серые с серебром шерстинки покрыли все тело. Лошадь испуганно заржала, почуяв на своей спине хищника, гнедые, мирно шедшие рядом, внезапно рванули в разные стороны.
Пятнистый саомитский кот, на котором все еще болтались бесполезные обрывки одежды, взвился, рыча и царапая лошадиный круп когтями задних лап, так как передние, чудовищно перетянутые тугими путами, из-под которых сочилась кровь, оставались привязаны к луке, и разрезать веревки не получилось. Гнедая, на спине которой сидел Эрвин, в ужасе прыгнула в сторону, спасаясь от взбесившегося хищника и, перелетев перегородку, на несколько мгновений повисла над водой, все еще привязанная за поводья к седлу другого коня, свалившегося у перил и судорожно дергающегося в попытках подняться на ноги и сбежать. Кожаные ремни не выдержали тяжести и лопнули. Лошадь Эрвина вместе с всадником полетела в воду, подняв фонтан холодных брызг.
Саомитский кот пытался высвободить передние лапы, но гнедая упала на бревна, а перетащить ее через перила хищник не смог. Опомнившиеся солдаты бросились к нему и, уперев острия мечей в мохнатые бока, заставили кота замереть. А тем временем упавшая в воду лошадь вынырнула на поверхность. Стремительное течение уже отнесло ее довольно далеко от моста, но можно было разглядеть, что человек, чьи руки все еще привязаны к седлу, плывет рядом, на всякий случай прикрываясь телом животного от арбалетных стрел.
— За ним!
Повинуясь приказу капитана, несколько солдат бросились по берегу в погоню, однако река быстро несла беглеца все дальше и дальше, а лошади, чуя рядом хищника, нервно фыркали, ржали и отказывались слушаться и скакать в нужном направлении. Обездвиженный саомитский кот громко мяукал, наводя на животных еще больший ужас.
— Прекрати! — капитан Соен нашел лезвием меча горло хищника. — Превращайся обратно. Или ты не доедешь до столицы.
Кот замолчал, а через мгновение на бревенчатой кладке моста лежал полуголый человек с длинными темными волосами. Веревки на его руках пропитались кровью.
— Значит, ты — саоми? — спросил командир. Айлан медленно кивнул. Эрвин с лошадью уже давно скрылись за поворотом реки, а погоня еще не вернулась, и можно было надеяться, что сын главы волошской общины все же благополучно уйдет от преследователей. Оглянувшись, Айлан увидел Арена, который только отвел взгляд от бурного потока. К счастью, он не упал с лошади и не пострадал во время паники.