— Живой? — испуганно спросил он.
— А как же, — ответил я. — Сознание только маленько потерял. Ты его водичкой полей, ему чуть легче станет.
— А вы кто? — спросил он, глядя на мою грязную форму.
— Старший техник-лейтенант Соловьев. 65-й ОМИБ.
Остальные члены экипажа танка подошли буквально через несколько минут. Посмотрев на своего командира, после полива речной водой ненадолго очнувшегося, а потом снова провалившегося в забытье, они переглянулись и о чем-то пошептались.
— Вот что, — сказал носатый смуглый танкист с вьющимися темными, почти черными волосами. — Командир ранен, надо его доставить в батальон. Там медсанбат, его посмотрит врач. Сейчас делаем носилки и понесем товарища младшего лейтенанта.
Носач, наверное, прибыл откуда-то из кавказских республик и говорил с акцентом, но слова не коверкал.
Остальные тут же развернулись и начали осматривать окрестности в поисках чего-нибудь для изготовления носилок.
— А танк? — спросил я, ни к кому не обращаясь. — С танком что?
— Танк придется взорвать, — немного поразмыслив, сказал носач не очень уверенно.
— Подожди взрывать, — возразил ему русоволосый крепыш, отличавшийся от других коротковатыми кривыми ногами. — Это успеем. А вдруг сейчас из рембата приедут танк вытаскивать, что тогда? Кто будет отвечать за порчу имущества? Ты, Оганесян? Под трибунал пойдем!
Тут же в дискуссию вступили все присутствующие. Гвалт стоял как на базаре. Когда дело дошло до криков «А ты кто такой тут?», я решил это толковище прекратить. Лейтенант я или погулять вышел?
— Молчать! — крикнул я. Вроде и не очень громко, но танкисты сразу замолчали и повернулись ко мне и я добавил тем же тоном. — Беру командование на себя! В шеренгу по одному… Становись!
Танкисты быстро выстроились в шеренгу, хоть и не идеально ровную, и уставились на нового командира. Я прикинул, что к чему. Про танки я знал, что они ездят, стреляют и лучше им на дороге не попадаться, а то механику-водителю из него ничего не видно и он может даже не заметить, что тебя задавил. Но у меня тут было аж пятеро танкистов, которые свою машину изучили от и до.
— Механик-водитель кто?
— Я, красноармеец Оганесян, — ответил носач, предлагавший взорвать танк.
— Наводчик? — спросил я, подумав, что механик-водитель нам сейчас не очень-то и нужен.
— Я, младший сержант Копейкин, — сделав короткий шаг вперед, представился тот самый коротконогий русоволосый паренек, который громче всех протестовал против уничтожения машины.
— Докладывай, младший сержант, о состоянии вооружения, о боекомплекте, — приказал я.
— Вооружение в полном порядке, ствол пушки практически новый, после замены и сотни выстрелов нет. Пулеметы в отличном состоянии. Боекомплект для пушки сто семь снарядов, из них восемьдесят бронебойных. И для пулеметов полный комплект, две тысячи семьсот семьдесят два. Ну, там отстреляли немного, но две семьсот с копейками есть.
— А сколько понадобится времени для того, чтобы подготовить танк к подрыву? — поинтересовался я у него. Надо же знать, когда надо собираться и отходить.
— Самое большее – минут десять, — не задумываясь, ответил Копейкин. — Я поэтому и был против этого с самого начала. Рванет боекомплект за милую душу, танк только на переплавку, чинить уже нечего будет.
— Копейкин, Оганесян, проверить всё, необходимое для подрыва и доложить, — я решил, что соперники будут присматривать друг за другом и тогда точно ничего не пропустят. Я, конечно, после них сам гляну. Уж взрывать мне пришлось – мама, не горюй. Надо будет – взлетит так, что далеко видно будет, а тем, кто окажется рядом, сразу станет хорошо.
Хреново, конечно, что самый опытный в экипаже – наводчик, прослуживший полтора года, у остальных стаж и того меньше – от полугода до года. Пацаны безусые, как по мне. А других здесь нет, и взять неоткуда.
Я заглянул в башню. Прямо под люком были места для командира, наводчика и заряжающего. Как они в такой тесноте умудряются еще и стрелять, вот что удивительно? Сразу стало понятно, почему в танкисты не берут двухметровых гигантов. Вниз, к месту водителя и стрелков, я не полез, что я там не видел? Да и застрять могу с моими габаритами, а это уже урон авторитету командира.
— А где ваш саперный батальон, товарищ командир? — спросил наводчик Копейкин, когда я вылез из башни.
— Там, где ему положено быть, товарищ младший сержант, — ни секунды не задумываясь, ответил я. — К стрельбе готовы?
— У меня всегда всё в порядке, — с гордостью ответил Копейкин. — Я на дивизионных стрельбах первое место второй год подряд беру. Так что готовы поразить любую цель.