Кирпонос взял мой рапорт, вчитался. Потом просмотрел документы фон Брока. Задумался.
– Этот Еременко больше трепаться мастер, чем дело делать, – комфронта бросил бумаги на стол, яростно почесал в затылке. – Ничего он никому не подрубит.
– Весь блицкриг фашистов прахом идет, если они повернут к нам, – заметил начштаба. – Окружить нас теоретически можно, но практически – это срыв зимней кампании. Какая уж тут Москва до холодов. Да и зачем мы им?
– Фон Брок говорил, что Гитлер не верит во взятие Москвы без поставок топлива из Румынии. А ее нефтяные поля уничтожают наши бомбардировщики из Крыма. Для атаки Москвы, – тут я кстати вспомнил бред немуа, – нужно тридцать составов с топливом в сутки. Сейчас поставки уже 27, дальше будет только хуже. А сколько топлива сожрут танки в условиях городских боев – не мне вам рассказывать.
Я подошел ближе к столу, продолжил:
– Крым не взять без решения вопроса с юго-восточным фронтом. А тут у нас выступ, войска за Днепром – такой подарок немцам.
– Нет, не верю, – покачал головой Кирпонос. – Надо этого фон Брока повторно допросить.
Комфронта поднял трубку, попросил его соединить с Чхиквадзе.
– Реваз, я хочу допросить фон Брока. Лично. Тот такие сказки рассказывает Соловьеву… – Михаил Петрович переменился в лице – Как умер?! Не может такого быть… Да я знаю, что он в грудь раненый, но Соловьев же… Ладно, понял. Да, хорошо. Что фон Брок рассказал Петру? – Комфронта задумался, разглядывая меня. – Я тебе потом перезвоню. Информация такая… ну странная очень. Да, я знаю, что ты спец по странным сведениям, обожди, мне переварить все надо.
Кирпонос посмотрел на Тупикова, как бы спрашивая, что ему делать. Новая реальность с трудом, но все-таки «входила» в мозги военачальников.
– Ну теоретически мы можем послать авиаразведку в сторону Брянска, – наконец прервал молчания начштаба. – Но если Гудериан повернул… Михаил Петрович, это же катастрофа! У 21-й армии 9 танков, не больше сотни пушек… Она ослаблена и растянута!
– Танковые корпуса немцев пройдут через 21-ю как раскаленный нож через масло, – мрачно произнес Кирпонос, взял карту. – Даже не заметят. И остановить их негде. Одни поля.
– Ну теоретически есть где, – не согласился Тупиков. – Мосты через Десну и вот через эти небольшие речки, – карандаш начштаба ткнулся в несколько мест карты. – Можем перекинуть еще три стрелковые дивизии на Чернигов и Конотоп. Последний так и вовсе успеем укрепить и зарыться в городе.
– Гудериан легко обойдет его и отрежет эти дивизии.
– Тогда надо усилить танками. Чтобы они делали из города вылазки, били коммуникации.
Военачальники склонились над картой, начали спорить, а я тихонько вышел из кабинета. Буквально стек на стул. Неужели сработало и мне поверили?
– Ну что там? – Масюк буквально лучился любопытством.
– Жопа, там Аркадий. Огромная такая, бугристая.
Долго сидеть мне не дали. Да и Масюку тоже. Сначала адъютанта заставили дернуть начальников разведки фронта и 21-й армии. Потом прибежал обеспокоенный Чхиквадзе, зыркнул на меня подозрительно.
И уже через пять минут – добро пожаловать обратно в кабинет комфронта.
– Я вот хочу понять, – особист крутил мой рапорт так и сяк, чуть ли не на зуб его пробовал. – Почему фон Брок решил тебе, Петр, вдруг признаться?
– Не знаю, – пожал я плечами. – Мне кажется он уже, так сказать, «смотрел в вечность». А в такой момент люди многие свои тайны готовы раскрыть.
– Поэтично, поэтично, – кивнул Чхиквадзе. – А ну-ка, расскажи еще раз. Этот фон-барон точно доверенное лицо Гудериана?
– Главный снабженец, – я поднял глаза, как бы вспоминая. – Я так понимаю, фон Брок ехал к Клейсту договориться «на берегу», чтобы в ходе наступления не драться за поставки топлива. Чтобы без подковерных игр.
Военачальники переглянулись, опять схватили карту.
– Надо усилить наблюдение за Кременчугским плацдармом, – Тупиков стал себе что-то записывать. – У Клейста самые боеспособные танки во всей немецкой армии. Никаких чешских трофеев, почти одни троечки и четверки.
Кирпонос начал что-то уточнять у начштаба, в кабинет повалили полковники из разведки, меня попросили вон.
Глава 3
В оборот меня взяли тут же, даже перекусить не дали. Чхиквадзе, вовсе не такой благожелательно настроенный, каким был всего час назад, коротко бросил «За мной!» и потащил меня в особый отдел. Когда они переименовались обратно, я внимания не обратил, просто заметил, что с какого-то времени в документах они снова не третье управление, а особисты, как и раньше. Не до смены табличек было – война.