Подозрения у Рикса однозначно имелись. Аттия улыбнулась и перешла в атаку:
– Вчера в этом своем номере ты упомянул Финна. Откуда ты про него знаешь?
– Ты сама рассказала мне, дорогуша.
– Я сказала, что была рабыней и что Финн… спас меня. Ты же говорил о предательстве. О любви. Откуда ты это взял?
– А-а… – Рикс сложил пальцы затейливой башенкой. – Я мысли твои прочитал.
– Ерунда!
– Ты же все видела. И мужчину. И плачущую женщину.
– Да уж, видела! – Аттия не скрывала отвращения. – Ты задурил их своим бредом! «В Тюрьме он обрел мир и покой». Тебя совесть не мучает?
– Женщина хотела это услышать. А ты впрямь любишь и ненавидишь своего Финна. – У Рикса снова заблестели глаза, а потом он помрачнел. – А тот раскат грома! Если честно, он потряс меня до глубины души. Прежде со мной такого не случалось. Инкарцерон следит за тобой, Аттия? Ты интересна ему?
– Он за всеми следит, – пробурчала девушка.
– Рикс, давай быстрее! – хрипло крикнули сзади. Из-под звездчатого балдахина выглянула великанша.
– А как насчет замочной скважины? – Аттия не могла не спросить об этом.
– Какой еще скважины?
– Ты сказал, что видишь Внешний Мир, звезды и большой дворец.
– Неужели? – Во взгляде у Рикса читалось недоумение, и Аттия не понимала, фальшивое оно или нет. – Я не помню. Порой, когда я надеваю Перчатку, кажется, что моими мыслями управляет кто-то другой. – Рикс дернул поводья. Вопросы у Аттии не кончились, но он сказал: – Слезай, тебе пора размяться. До Костей рукой подать, так что лучше перестраховаться.
Ее откровенно отшивали! Раздосадованная, Аттия спрыгнула с повозки.
– Давно пора! – злорадно процедила великанша.
Рикс беззубо осклабился:
– Гигантия, милая, спи себе!
Он подхлестнул вола, а Аттия пропустила повозку вперед. Пропустила она и следующую, и все остальные – с ярко раскрашенными бортами, красными и желтыми спицами на колесах, чашками и плошками, грохочущими внизу. В самом хвосте каравана на длинной веревке вели ослика, рядом устало плелись дети.
Понурив голову, Аттия пошла с ними. Ей хотелось как следует подумать. Услышав сплетни о Перчатке Сапфика, которая якобы имеется у одного бродячего колдуна, она решила выкрасть ее – другого плана не было. Раз Финн ее бросил, она выберется Наружу сама, чего бы это ни стоило. Шагая по металлической дороге, Аттия на миг позволила себе вспомнить черное отчаяние камеры на Краю Мира, насмешку и жалость Кейро.
– Финн не вернется, смирись с этим, – сказал он тогда.
– Он обещал. Он же твой брат! – обрушилась на него Аттия.
С тех пор прошло два месяца, а она с содроганием вспоминает, как Кейро пожал плечами и проговорил:
– Уже нет. – Он остановился у двери. – Финн – первостатейный лгун, мастак давить на жалость. Не теряй времени! У Финна теперь Клодия и его драгоценное Королевство. Мы больше его не увидим.
– Куда ты собрался?
Кейро улыбнулся:
– Искать собственное королевство. Ну, догоняй!
Он ушел по обвалившемуся коридору. Аттия осталась ждать.
Три дня прождала она в грязной, безмолвной камере, пока жажда и голод не сорвали ее с места. Три дня она отказывалась верить, сомневалась и злилась. Три дня представляла Финна в мире, где сияют звезды, в большом мраморном дворце, среди кланяющихся слуг. Почему же он не вернулся? Наверное, это Клодия виновата. Она переубедила его, околдовала, заставила забыть. А может, Ключ сломался или потерялся.
Сейчас так уже не думалось. Два месяца – приличный срок. Была еще одна мысль, одолевавшая Аттию в минуты смятения и усталости. Вдруг Финн погиб? Вдруг враги убили его? Но вчера вечером, когда чародей пронзил ее мечом, Аттия увидела Финна.
Впереди раздался крик.
Аттия подняла голову и увидела над собой возвышающиеся Кости.
Холмы и впрямь напоминали игральные кости – гигантскую, выше горной цепи, россыпь, на гранях которой виднелись гладкие лощины – точки, которые при желании можно было принять за числа 5 или 6. Белые склоны поблескивали, как кубики сахара, разбросанные великаном. Местами щетинились карликовые кусты, за ущелья и низины отчаянно цеплялся мох. Кости напоминали мрамор и были настолько гладкими, что невозможно забраться; поэтому дорога ныряла в туннель, прорубленный в основании холма.
Повозки остановились. Рикс поднялся на ко́злах и обратился к спутникам:
– Слушайте все!
По команде из повозок выглянули пассажиры. Карлики, великаны, прочие уродцы. Семеро жонглеров подошли к Риксу, укротитель медведя, ехавший впереди, развернулся.
– По слухам, разбойники, орудующие на этой дороге, жадные, но тупые. – Рикс достал из кармана монетку и закрутил волчком. Монетка исчезла. – В общем, проблем у нас возникнуть не должно. Если появятся… препятствия, вы знаете, что делать. Будьте начеку, друзья. И помните: чародейское искусство – это искусство иллюзий.