— Ничего! Это всё от вони старухи. Давайте быстрее уберёмся отсюда! — твёрдо и уверено отчеканила я, стараясь не смотреть сёстрам в глаза.
Нужно быстро успокоиться, иначе они заметят моё волнение, а потом вопросов не оберёшься.
— Как скажешь… — пискнула Бертьерайт.
Но пробираться сквозь чёрные болота было делом не из лёгких. Одно неловкое движение — и тебя затянет, даже позвать на помощь не успеешь. Чёрная вода в болотах вовсе и не была водой как таковой. Это было нечто, напоминающее примитивный организм, питающийся органикой. Поэтому мы шли по цепочке след в след аккуратно и осторожно, перепрыгивая с кочки на кочку.
Выбравшись с болот, мы ненадолго почувствовали облегчение. Причиной нового беспокойства стали массивные чёрные наэлектризованные тучи, клубившиеся над нашими головами, готовыми разразиться ужасной грозой.
— Будет буря. Нужно торопиться, — скомандовала Калаверайт, особо не выделяя, к кому именно она обращается, но я почувствовала, что именно ко мне.
— Кала, я в курсе, что нужно двигаться быстрее. Мы и так движемся, как можем, — сказала я спокойно.
— Ах, как хорошо, что ты в курсе. Хорошо бы ты была в курсе всегда, и нам бы не пришлось тащиться чёрт знает куда за зря! — фыркнула моя сестра.
Ну и ну! Калаверайт вновь решила втянуть меня в ссору! Нашла время!
— Кала, послушай… — начала я и смолкла. Мне послышался звук.
— Что, “послушай”?! — резко крикнула Калаверайт.
— Тс-с-с… — я поднесла палец к губам.
Где-то неподалёку послышался стон. Определённо человеческий. Сёстры застыли, озираясь вокруг. Я развернулась и направилась к ближайшей роще из мёртвых деревьев. Там в грязевой луже среди серых ветвей лежал молодой человек. Его одежда была порвана и испачкана в тёмной глине. На груди был ужасный порез, из которого сочилась ярко красная кровь. Повинуясь внезапному порыву, я бросилась вытаскивать его из лужи. Это было нелегко. Пропитанная грязью одежда скользила, а сам юноша был довольно тяжёлый.
— Петс, что ты делаешь?! — крикнула Кермисайт.
— Да, вдруг он опасен! — Бертьерайт пряталась за спиной Калаверайт.
— Он тяжело ранен и он без сознания, на кого он может напасть! — я осторожно положила юношу на землю. — Нам нужно сделать носилки.
— Ты в своём уме?! Зачем нам помогать ему, да и собственно, куда мы его потащим?! — разразилась упрёками Калаверайт.
Я с силой сжала челюсти.
— Мы поможем ему, потому что он ранен и умрёт, если начнётся буря. Мы донесём его до нашего дома, потому что другого укрытия рядом нет. А теперь хватит разговоров и давайте соорудим носилки! Чем быстрее начнём, тем быстрее доберёмся до дома, — сказала я твёрдым и беспрекословным тоном.
Я не знала почему, но мне хотелось помочь раненному во чтобы то ни стало.
Странно, но сёстры подчинились. Даже Калаверайт. Из веток чёрных деревьев мы наспех соорудили носилки, разместили на них молодого человека и отправились в путь, поочерёдно сменяя друг друга через каждые полчаса. Он был очень тяжёлый, а мы быстро выдыхались. Над головами угрожающе гремели и клубились тучи, готовые обрушить на наши головы опасную бурю. Только бы успеть! Путь домой занял в целом три часа, но мы умудрились добраться до укрытия до того, как разразилась гроза, и хлынул ливень. Вердит выбежала нам на встречу и всплеснула руками, увидев нашу поклажу.
— О, господи! Несите раненого в ванную! Нужно хорошенько его отмыть и исследовать раны, — скомандовала она.
Сказано — сделано. Вердит вытолкала сестёр в комнату и попросила меня помочь.
— А почему им нельзя? — спросила я.
— Они ещё не в том возрасте. Вы — старшая из сестёр, к тому же госпожа семьи, и скоро случится ваш обряд первой ночи. Думаю, вам полезно увидеть, как устроено мужское тело, — ответила Вердит, разрезая одежду молодого человека и высвобождая его тело из тесного плена.
Он был прекрасно сложён, словно статуя божества. Литые и твёрдые мускулы обтягивала бледная кожа. Немного заострённое к подбородку лицо было тоже бледным. На его фоне очень отчётливо виднелись небольшие тени под глазами. В уголке рта запеклась кровь. Растрёпанные волосы юноши были чернее вороного крыла с голубоватым отливом. Совсем как мои волосы, только мои отливали зелёным. Чёрные пушистые ресницы были почти как у девушки. Интересно, какого цвета у него глаза? Глядя на молодого человека, моё сердце стало биться намного чаще. Я медленно прикоснулась к его лицу. Как странно… я никогда его не видела, но чувствовала, будто знаю всю жизнь.
Вердит отмыла его тело от грязи и занялась раной на груди. Юноша немного поморщился и застонал. Он весь был в каких-то мелких порезах и ранках. Что же с ним случилось? Странное он выбрал место для прогулки. Или он тоже шёл к предсказательнице? Если приглядеться, его одежда была сшита из дорогой ткани, хоть и разорвана. Перевёрнутый чёрный полумесяц на лбу говорит о том, что он принадлежал к знати. Может он из дворца?
— Нужно наложить целебный бальзам, госпожа.
Я взяла в руки стеклянный горшочек, зачерпнула немного пурпурной желеобразной субстанции и нанесла на рану. Этот бальзам был своего рода сокровищем нашей семьи. Он обладал исключительными целебными свойствами, но рецепт был утерян со смертью мамы. Она так и не успела научить меня готовить его. Содержимое стеклянного горшочка — это последнее что у нас осталось. Я нежно колдовала над его раной, стараясь не задевать её пальцем. Внезапно передо мной открылись две синие бездны — глаза юноши смотрели на меня цепко и внимательно. Он недоверчиво поглядел, что я делаю с его раной и немного расслабился, видимо удостоверившись, что я всё делаю правильно для её лечения.
— Где я? — надменно и холодно спросил молодой человек.
Я улыбнулась ему одной из своих очаровательнейших улыбок.
— В моём доме. Меня зовут Петсайт. А вас?
— Я задал вопрос о своём местонахождении. Меня не интересует ваше имя, а говорить своё нет желания, — недружелюбным тоном отозвался молодой человек.
— Ох, простите, меня недостойную, вообразившую, что спасённому будет интересно узнать имя своего спасителя, — ответила я елейно. — Наверное, ради этого вас стоило оставить там, где вы раненный лежали в грязной луже.
Я думала, что молодой человек разразится проклятиями, но нет, лишь розовый румянец слегка окрасил его щёки, а он сам не проронил ни слова, продолжая буравить меня внимательным взглядом. От этих синих льдинок я ощутила, как кожа загорелась огнём, а сердце забилось как сумасшедшее. Я обратила внимание, что руки его были в коротких кожаных перчатках.
— Ваши перчатки лучше снять. Туда могла попасть грязь… — я потянулась к его рукам.
— Не нужно! Я сам! Не трогайте меня! — он резко дёрнул руки на себя, отчего я слегка вскрикнула от неожиданности.
Он попытался подняться на локтях, но тут же скорчился от боли.
— Лежите спокойно, господин! Иначе ваши раны откроются. Позвольте госпоже Петсайт заняться вашими руками. Вы можете занести грязь в рану, и она загноится, — стала увещевать молодого человека Вердит.
Он посмотрел на Вердит, потом на меня, потом на свои руки. Победил здравый смысл. Он протянул мне руки, чтобы я сняла перчатки. Я проделала это осторожно и быстро. Молодой человек не сводил с меня пристального взгляда. Потом я стала намыливать его ладони. Казалось, что меня ударило током от прикосновения к его руке. Будто невидимая волна передалась через его кончики пальцев к моим. Он продолжал смотреть на меня своими странными ледяными глазами, выворачивая наизнанку.