Я пробирался к ней всякий раз, когда она вызывала меня запиской, коря себя и ругая за то, что не могу отказаться от тайных свиданий. Пока однажды не обнаружил, что мы в спальне не одни. Перемахнув в условленный день балконную ограду я поднырнул под занавеску в комнату, где при свечах мой ангел сидел на коленях офицера. Мундир незнакомца был распахнут, и Леа положила ручку ему на грудь. Его же рука поглаживала моего ангела по бедру. — Ах, Арден, я решила познакомить вас с лейтенантом. Вы оба такие чудесные, что непременно подружитесь, и мы сможем приятно провести время вместе. Мне не хочется делить мои ночи, когда муж уезжает, между вами двумя. Вам понравится, Арден, обещаю!
С этими словами мой ангел отправилась к разобранной кровати и скинула шелка. — Ну же, Арден, идите ко мне. Капитан, я вас тоже жду!
Не в силах двинуться с места, я наблюдал, как офицер разоблачается на пути к кровати и кивнув мне, будто старому знакомому, устраивается между коленей Леа. Я не мог поверить, что я видел именно это: как содрогаясь под его ударами мой ангел протягивает руку ко мне и вздыхает: — Ах! О! Арден, ну что же вы медлите! идите сюда… о-о-о!… Арден, сейчас же!
Я попятился, чуть не сорвал гардину, и выпутавшись из ткани, едва не выпал с балкона.
Следующую неделю я обошел, казалось, все известные мне веселые дома. Я не считал монет, я не считал выпитого, а женские лица слились в одно пятно, из которого то и дело выплывало лицо Леа, томно стонавшей под офицером.
Когда я вернулся домой, отец ничего не сказал. Позже я понял, что он знал и о моих свиданиях, и о моем сопернике, и был уверен, что рано или поздно я увижу настоящее положение дел.
Я вернулся к делам наследника с двойным пылом, пытаясь забыться от пережитого. Я тратился на веселых девок не скупясь, и редко отказывался, если женщины приходили ко мне заработать золотой. Раздобыв редчайший артефакт невинности, я отчитывал тех, кто пытался продать мне целомудрие, и выставлял их вон — если ангел желает стать развратницей, то пусть не со мной.
Все женщины поделились на тех, кто уже развращен, и тех, кто будет развращен позже. Небесные сестры? Не в силах противостоять разврату, они укрылись от соблазна за толстыми стенами дома небес. Юные прелесницы благородного сословия, которые краснеют от взгляда на мужчин? Леа тоже была скромницей когда-то. Молоденькие кокетки на выданье, с которыми доводилось танцевать на балах? Я мог поспорить, что пригласи я любую в темный сад, как получил бы свое.
И приглашал, но для веселья иного рода. Не раз и не два я удалялся, оставив распаленную благородную деву с распущенным лифом, и вместо того, чтоб воспользоваться благосклонностью, высмеивал ее готовность задрать юбку как простая селянка на сеновале. О сколько проклятий в спину я выслушал! Меня пытались обвинить в мужском бессилии, но мои замужние и вдовые любовницы опровергали эту репутацию, живописуя товаркам в будуарах мои способности.
Став из наследника графом я принял обязанности лорда земель. Торки издревле не отличались жестокостью, не было такого в нашем роду. Во времена прадеда поселянам разрешили переезжать без дозволения лорда, и уже дед придумал, как удержать людей. "Кошка живет там, где много мышей, и есть молоко в миске, а не там, где сапогом пинают", — говорил он. Во времена отца наше графство стало самым богатым в королевстве, мне оставалось только удерживать достояние предков.
Когда отряд королевской гвардии, остановившись у поселения в графстве Торк, решил, что им все дозволено, я немедленно отозвался на зов о помощи. Приехав с половиной гарнизона я разъяснил капитану, как положено вести себя на моих землях, и намекнул, что если безобразия не прекратятся, учить бесчинствующих негодяев будет не только меч стражника, но и селянское дреколье, и я как лорд ничуть не буду против.
Через месяц после этой стычки король прислал разряженных придворных крючкотворов в попытке призвать меня к ответу. Я передал им письмо для Его Величества с уверением в полной преданности королевству и готовности защитить его подданных любого сословия против кого бы то ни было. Король намек понял, но злобу на меня затаил. Навестив столицу и потратив немного золотых я разузнал, что королевские казначеи убедили Его Величество не трогать благосостояние графства — подати я платил исправно, и лишиться притока монет им было не с руки. Но меня предупредили, что так просто король меня не оставит.