Я пил наливку и пытался понять, что мне со всем этим делать. Теперь, когда я узнал тайну Бабочки, меня тянуло к ней еще сильнее. Ее душе шестьдесят лет? Плевать. По мнению многих храмовников, нашим душам тысячи лет, но мы не помним прошлого. Она помнит прошлую жизнь и своих мужчин? Как я ни старался найти привычные в распутницах черты, пришлось признать — ее прошлое честнее и чище, чем многих известных мне "приличных" леди. Она обещала, что в ее постели не будет других мужчин, и я верил, что она сдержит слово.
Она заговорила про настоящий брак, и мне до рогатых тварей захотелось настоящего брака, когда не нужно терпеть супругу и заводить любовниц, когда можно проснуться рядом в родовом замке и наслаждаться друг другом, улыбаться за завтраком, обсуждать прошедший день за ужином, сидеть летом в час заката на балконе и зимним вечером у камина. И все это было рядом, только руку протяни… но если сейчас, когда все так хрупко, я сделаю неловкое движение — моя Бабочка упорхнет!
Впервые в жизни я смотрел на женщину и чувствовал страх перед неизвестностью. Раньше все было просто, понятно и предсказуемо. Твари, я всего второй раз узнал, что такое неизвестность, и второй раз с ней же, с моей Бабочкой, с моей неожиданной женой!
Я не прощу себе, если покорюсь своему страху. И где-то внутри зрела уверенность, что если я соглашусь, соглашусь принять ее полностью такой, какая она есть, с ее прошлым, с ее миром, то даже если мне доведется оступиться, моя Бабочка не даст нам упасть. Это было ново. Это было интересно.
А потом моя Бабочка расправила крылья страсти, и сомнения исчезли. Мы полетели вместе. Навсегда.