Мой макияж был легким для вечернего выхода. Мне никогда не шла яркая помада, поэтому я выбрала более светлый розовый цвет и смоки-айс макияж. Если бы мне дали еще полчаса, я бы улучшила контур лица, но это было необязательно. Я выглядела вполне подходяще для этого вечера, и никто не посмеялся бы мне в лицо. В любом случае, главное было то, как ты сама себя ощущаешь. До тех пор, пока ты ведешь себя так, будто принадлежишь этому месту, люди будут считать, что так и должно быть, а то, что меня будут сопровождать Алессандро Сагредо и Линус Дункан, означало, что большая часть внимания будет сосредоточена на них.
Я глубоко вздохнула и вышла из комнаты. Из кухни доносились голоса, и я направилась в ту сторону.
— …достойный приятный джентльмен, — рассказывал Алессандро. — Для меня было большой честью познакомиться с мистером Дунканом.
Чествуйте мою задницу.
— Мы вместе выпили. Это было совершенно искренне…
Я вошла на кухню. Алессандро остановился на полуслове.
На нем был смокинг. Он сидел на нем как перчатка. Он выглядел так, как будто родился в нем, каждый дюйм гласил о Превосходном.
Я видела его в смокинге дюжину раз в его «Инстаграме», но ничто не могло подготовить меня к настоящему. Мой пульс участился. У меня слегка закружилась голова. Мне хотелось дотронуться до него, чтобы убедиться, что это не галлюцинация. В реальной жизни люди не так уж красивы. Так просто не должно было быть.
До меня вдруг дошло, что он смотрит на меня с некоторым недоумением.
Моя сестра открыла рот. Руна толкнула ее локтем.
Воцарилось молчание.
Я ждала, когда он заговорит, но он, казалось, просто смотрел на меня.
И это вовсе не было неловко. Нисколько.
У всех зазвонил телефон, оповещая о появлении кого-то у нашей входной двери. Самый красивый убийца в мире моргнул. Этого было достаточно, чтобы вывести меня из транса.
— Это, наверное, Линус. Нам пора идти. — Я сунула телефон в маленький сверкающий клатч «Эди Паркер».
Алессандро вернулся к жизни.
— Ага, пора.
Бабуля Фрида преградила ему дорогу.
— Никто из вас никуда не пойдет, пока я не получу фотографию для моей «Инсты».
— Бабуль, они же не на выпускной бал идут, — запротестовала Арабелла.
— Замолкни. Они собираются на вечеринку высшего общества, и у меня будет, по крайней мере, одна хорошая их совместная фотография.
Если мы этого не сделаем, она будет еще долго ворчать.
— Он же сейчас должен быть на Гавайях.
— Я не буду делать пост до следующей недели.
Я повернулась к Алессандро.
— Не верь ей.
Алессандро одарил ее своей ослепительной улыбкой.
— Я с удовольствием попозирую вам.
— Каталина, улыбнись, — приказала бабуля.
Я изобразила на лице беззаботную улыбку.
Бабушка сфотографировала и рассмотрела фотографию.
— Достаточно хорошо? — спросила я.
— Пойдет.
Алессандро предложил мне руку, я положила ладонь ему на запястье, и мы пошли по коридору. От него пахло сандаловым деревом, ванилью и цитрусовыми нотками. Я чувствовала себя совершенно нелепо. Я была Золушкой, идущей с моим принцем на бал. Где я буду обольщать и допрашивать женщину, создавшую монстров для консорциума убийц, и где я должна буду сделать очень хорошую работу, чтобы Национальная Ассамблея не убила нас всех.
Мы подошли к двери кабинета, он придержал ее для меня, и мы направились к входной двери. Каждый шаг давался мне с таким трудом, словно кто-то обмотал мои ноги резинкой.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал Алессандро.
«Когда тебе делают комплименты, всегда отвечай», прошептал голос Аррозы у меня в голове.
— Спасибо. Ты тоже выглядишь очень красивым.
Он открыл дверь, и я вышла на улицу, где под светом уличного фонаря ждал бронированный «Эскалейд» Линуса.
— Оружие? — спросил Линус.
— Нету, — ответила я. Я проверила требования безопасности торжественных мероприятий. С тех пор как Барановский, один из самых богатых Превосходных в стране, был убит на собственном благотворительном обеде, меры безопасности на светских мероприятиях возросли до абсурдного уровня.