Его большое тело прижало меня к стене. Я увидела его глаза, янтарные и горящие изнутри. Он наклонил голову, его губы коснулись моих, и я почувствовала слабый привкус шампанского…
Он поцеловал меня.
Это было похоже на удар молнии. Она пронзила меня одним ослепительным ударом, а затем я оказалась в огне. В нем не было ничего нерешительного или мягкого. Он целовал меня так, словно хотел надышаться мной. Я схватила его за пиджак и притянула ближе к себе с яростью и отчаянием, мое тело кричало, требуя еще больше его. Это было безрассудно и глупо, и я знала, что мы должны остановиться, но ничто в этом мире не могло заставить меня отпустить.
Его язык скользнул по моему, его сильные руки прижали меня к себе, одна его рука скользнула в мои волосы, и это было так хорошо. Так невероятно хорошо.
Его магия кипела вокруг него, обжигающие вспышки оранжевого кружили вокруг, сила бурлила и извивалась. Пути назад уже не было. До этого поцелуя была жизнь, а потом будет еще одна, но это уже будет по-другому.
Он отстранился и посмотрел на меня своими янтарными глазами, полными похоти и жгучей потребности. Тот намек на ужасающую крайность, которую я видела в нем раньше, теперь выплыл наружу, опасная и свирепая она смотрела прямо на меня из глубины его души. У меня перехватило дыхание.
Ему не следовало целовать меня. Теперь он был моим, и я хотела его.
Я обвила руками его шею и прижалась губами к его губам. Прикасаться к нему было все равно, что возвращаться домой. Я хотела сделать это с того самого момента, как он обнял меня на крыше. Я, попробовав его рот на вкус, пыталась утолить воющую потребность. Он издал низкий горловой рык.
Его руки скользнули по моей спине. Стена позади меня дрогнула. Я попятилась назад, но он поймал меня, и тогда мы оказались в маленькой комнате, и он закрыл за собой дверь. Он целовал мои губы, шею, горло. Я чувствовала себя так, словно разбилась вдребезги, и он снова собирал меня воедино каждым прикосновением своих губ.
Между нами было слишком много слоев. Я вцепилась в его пиджак, и он отпустил меня на мучительную секунду, чтобы стянуть его и отбросить в сторону. Мы вернулись друг к другу, как два бойца, которые вот-вот сцепятся. Он обхватил мою задницу, поднял меня и посадил на что-то, на столешницу, на раковину? Но мне было все равно. Я запустила пальцы в его волосы, сцепляя их узлом, и поцеловала этот великолепный подбородок, пробуя на вкус его кожу. Я вся горела.
Он спустил бретельки моего платья вниз по плечам, поймав мои руки в ловушку, и зарылся лицом в мою обнаженную грудь. Я ахнула и выгнула спину дугой. Его губы нашли мой сосок. Я закрыла глаза, наслаждаясь каждым восхитительным моментом. Его зубы задели чувствительный пучок нервов, его горячий язык попробовал меня на вкус, и он начал сосать, посылая крошечный электрический разряд через меня. Я застонала. Я хотела заняться с ним любовью, и я хотела, чтобы это было потрясающе, чтобы он остался со мной навсегда.
— Angelo mio, — прошептал Алессандро отрывисто и резко. — Ты так прекрасна.
Я открыла глаза и увидела, что край моих перьев светится тогда, как его магия кружится вокруг нас. Я сидела на столешнице, восхитительно полуобнаженная, и мои крылья были расправлены и широко распростерты над плечами. Каждое люминесцентное перо было у основания темно-зеленого цвета и становилось ярче, как воды Эгейского моря становятся светлее по мере того, как человек поднимается из глубинного погружения. Вначале они были изумрудными, затем травянисто-зелеными, потом бирюзовыми, пока, наконец, на кончиках они не засияли сверкающим золотом.
Мои крылья были расправлены.
Реальность ударила меня холодным, твердым кулаком. Я резко отпрянула и оттолкнула его.
— Что, где? — Алессандро резко обернулся, насторожившись и высматривая угрозу.
Моя магия была повсюду вокруг него. Я его потеряла. Теперь это имело смысл. Иначе с чего бы ему вдруг захотелось заняться со мной любовью в коридоре, а потом целовать так, словно от этого зависела его жизнь? О Боже, что же я наделала?
— Прости, мне очень жаль…
— Из-за чего ты просишь прощения?