— Нам надо идти. — Паника вцепилась в меня когтями, разрывая изнутри на части. Я разрушила его жизнь. — Я должна тебя осушить. Нам надо…
— Мне не надо осушаться.
— Ты ничего не понимаешь. Я не хотела этого делать. Нам надо все исправить.
Он схватил меня за плечи и заглянул в глаза.
— Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза. Твоя магия на меня не действует. Я уже очарован тобой.
Он зашел слишком далеко. Он говорил чепуху.
— Ну, конечно же, это так.
Я обернулась. Куда же, черт возьми, он делся?
— Все хорошо, все будет хорошо, я все исправлю.
— Что ты ищешь?
— Мой клатч. У меня там есть мел. — Даже если я начерчу круг, это займет целую вечность, чтобы осушить его. Он был до смешного могущественным Превосходным. У меня может закончиться магия раньше, чем у него, и тогда это не сработает.
— Что надо сделать? — спросил он. — Может, мне надо остаться здесь, или отойти в сторону, и просто подождать? Сделает ли это тебя счастливой?
— Да, стой здесь и не двигайся. Это сделает меня очень счастливой.
— Не двигаться. Понял.
Он подхватил свой пиджак с кафельного пола и вышел. Моя магия плакала в трауре.
Я осталась одна в туалетной комнате. Сидя на столешнице с раковинами. Из труб доносился шум льющейся воды.
Он просто ушел от меня. Ни один человек, которого я обольщала, не смог бы этого сделать.
Это было уже слишком. Я никак не могла это переварить.
Я посмотрела на себя в зеркало. Моя шея покраснела. По моей коже от губ тянулись пятна помады.
Вдалеке громкий звон колокольчика возвестил об окончании антракта. Я снова натянула платье на грудь, спрыгнула со столешницы и принялась лихорадочно искать свой клатч. Я положила туда пудреницу и губную помаду, и мне нужно было снова привести себя в приличный вид.
Я выскользнула из туалетной комнаты. Моя шея снова приобрела нейтральный оттенок, волосы были уложены, губы подкрашены помадой, и больше ничего. Алессандро был полностью одет. Мы бросились по коридору в фойе.
— Этого не было, — сказала я ему.
— О, это было. Остановка показалась мне самой тяжелой чертовой вещью, которую я должен был сделать в своей жизни. Теперь борьба с Бенедиктом станет легким ветерком.
— Нет, этого не было, и мы не будем говорить об этом.
— Мы еще поговорим об этом. Сегодня вечером. Моя комната, твоя комната, везде, где мы сможем найти немного уединения.
Уединение было последней вещью, в которой мы нуждались.
Мы дошли до конца коридора. Вот-вот должен был начаться второй акт представления. Алессандро подвел меня к столу. Кристал сидела за своим столиком с очередным бокалом шампанского.
— Я как раз собирался послать поисковую группу, — сказал Линус.
— Все в порядке, — успокоил его Алессандро, — мы нашли дорогу назад.
Пары акробатов в серебристых костюмах поднялись на трапецию под звуки навязчивой музыки. На сцену вышла сопрано певица. Она была примерно ровесницей моей матери, красивая чернокожая женщина в блестящем золотом костюме, который подчеркивал ее смуглую кожу. Ее блестящие темные волосы ниспадали на спину каскадом локонов и золотых драгоценностей. Она запрокинула голову и начала петь, ее кристально-чистый голос поднимался к потолку, и в нем чувствовалась какая-то глубоко скрытая эмоция, которую я не могла определить. Все остановилось. Мадам Трапеция пела от всего сердца, выплескивая эмоции, как будто она раскрывала себя для нас. Мне пришлось бороться, чтобы не расплакаться.
Алессандро накрыл мою руку своей. Мне следовало бы отстраниться, но я этого не сделала. Я не знала, смогу ли я освободить его от того, что заставило его пойти на убийства. Я так сильно, как могла, хотела бы постараться помочь ему. Но сейчас с этим ничего нельзя было поделать. У нас было задание, поэтому я слушала лучшую певицу, которую когда-либо слышала в своей жизни, а единственный мужчина, которого я хотела во всей вселенной, сидел рядом и держал меня за руку. Что бы ни случилось потом, у меня всегда будет этот момент.
Последние ноты арии смолкли. Песня закончилась. Всепоглощающая печаль охватила меня. Мы все зааплодировали, Мадам Трапеция поклонилась, и зажегся свет.
Подошел официант, чтобы убрать наши тарелки, и запнулся, сбитый с толку тем, что я ничего не съела. Из динамиков полилась новая живая мелодия.
— Потанцуй со мной, — попросил Алессандро.
Я вложила свою руку в его, и мы направились к сцене. Он положил руку мне на спину, и мы закачались среди других пар. Я взяла достаточно уроков танцев, чтобы не смущаться, но никто вокруг нас не делал ничего особенного или сложного. Двигаться в парах, казалось, было вполне приемлемо.