Кристал нахмурилась.
— Он выжил. С точки зрения совместимости, мы могли бы сделать это лучше. Цель этого процесса — усилить магический талант без деформирующего побочного эффекта.
— А что ты использовала, чтобы усилить его?
— Вариант 1012.
Нехорошо.
— Вариант чего?
Кристал посмотрела на меня так, словно я была тупицей. Даже одурманенная, она все еще сохраняла свое естественное презрение к людям ниже ее уровня знаний. Это был какой-то глубокий личностный изъян.
— Вариант сыворотки Осириса.
— 1012 производная от 971?
Кристал одарила меня ослепительной улыбкой.
— Ну, конечно.
— Почему ты экспериментируешь с вторичным применением сыворотки Озириса на людях? Ты знаешь, что это незаконно?
— На протяжении всей человеческой истории очень многое было незаконно. Всегда есть люди, которые стоят на пути прогресса. Между Галилеем и мной нет никакой разницы. Он был первым, кто обнаружил, что Земля вращается вокруг Солнца. Я буду первой, кто вылечит слабеющий вектор. — Она сделала паузу, посмотрела на меня и добавила: — человека, рожденного в семье магов, чей талант слабее магии его родителей.
Она специально для меня это разжевала. Как хорошо. Интересно, что бы она сказала, если бы я сказала ей, что модель гелиоцентризма была впервые разработана Аристархом в третьем веке до нашей эры, за восемнадцать веков до рождения Галилея.
— Это так интересно, Кристал. Кто финансирует это важное исследование?
— «Диатек». Бенедикт не ученый, но он понимает ценность научных открытий.
— Ты знаешь, чем занимается «Диатек»?
— Конечно. Они убийцы.
И это ее нисколько не беспокоило.
— Сколько искаженных убийц ты поставила в «Диатек»?
— Троих.
— Как много тестируемых объектов умерло?
— Семнадцать.
— А как отбирали этих людей?
— Они были бездомными и наркоманами. Они были готовы на все ради новой силы.
Этого должно было быть достаточно. Она призналась, что проводила исследование, признала, что это было незаконно, и уточнила, что фирма-убийца оплачивала ее счета в обмен на то, что она поставляла им извращенных убийц. Линус не мог просить большего. Настало время для моих вопросов.
— А зачем тебе Холли?
Кристал снова нахмурилась.
— А почему ты интересуешься Холли? А вот Холли — это неважно. Ты должна быть заинтересована во мне. Я — самая важная из них. Холли — это инструмент.
Она почему-то считала Холли своей соперницей. Я вложила еще больше своей магии в нашу связь. Эта часть допроса не должна быть представлена Национальной Ассамблее.
Губы Кристал растянулись в счастливой улыбке. Она взяла меня под руку и посмотрела на меня с обожанием.
— Расскажи мне о Холли. Это сделало бы меня счастливой.
— Она просто глупая девчонка. Я использую ее, чтобы нейтрализовать токсичность сыворотки. Ты могла бы подумать, что человек в ее обстоятельствах поймет, что она попала в ловушку, и попытается угодить людям, которые имеют над ней власть. Если я скажу Бенедикту, что она бесполезна, она просто исчезнет, и никто никогда ее не найдет. Я сохраняю ей жизнь. Она должна быть этому благодарна. Вместо этого я бесконечно борюсь с ней. Мне даже пришлось пригрозить убить ее сестру и брата, чтобы заставить ее делать самые простые вещи. Я имею в виду, разве тебе это кажется рациональным?
— Очевидно, она не так умна, как ты.
Кристал с энтузиазмом кивнула.
— Я очень умная. Я не провальный вектор. Я умнее своих родителей.
Просто прекрасно.
— А где Холли сейчас?
— В моей лаборатории.
— В лаборатория Дома Феррер? В «Биоцине»?
— Нет, это моя личная лаборатория. Настоящая лаборатория. «Биоцин» — это место, где работают мои родители.
— И где же настоящая лаборатория? Ты можешь дать мне ее адрес?
Кристал широко раскрыла рот. Ее глаза расширились, брови приподнялись и сошлись вместе, губы растянулись, обнажив край зубов. Ужас отразился на ее лице, когда она окаменела, дрожа, застыв на месте. — Я обернулась. Позади нас, в начале коридора, ведущего обратно в большое фойе, стоял Бенедикт, его лицо было искажено чистой яростью. Эгида ждал в двух футах позади него, с ничего не выражающим лицом. Он уже видел такое раньше, и ничто из этого не беспокоило его.
Кристал упала на пол и встала на четвереньки. Из ее рта вырвался пронзительный животный вопль. Она развернулась и бросилась по ближайшему коридору, убегая прочь, словно спасая свою жизнь.
— Хорошо. — Бенедикт поднял руки. — А вот и мы. Она дорогое приобретение. Мне понадобятся недели, чтобы исправить то, что я сделал. Глупая сука.