Темное облако вырвалось из груди Бенедикта. Я взмахнула крыльями, защищая свой разум. Призрачные змеи нанесли удар. Клыки впились в мои перья, разрывая раны в моей защите. Я позволила им проскользнуть внутрь. Паника взорвалась в моем сознании, образовав зияющую, бездонную дыру, наполненную тьмой и страхом. Я рухнула в нее, свернувшись в клубок, чтобы не развалиться.
Пустота растаяла. Я моргнула и открыла глаза. Граница круга сияла всего в нескольких дюймах. Я рухнула на пол в виде эмбрионального зародыша.
— Боже милостивый, — выдавил Бенедикт.
Он затрясся в круге, его лицо расслабилось от эйфории.
— На вкус ты ни на что не похожа, — прошептал он. — Иди сюда.
Я оперлась на руки, начертила мелом крошечную линию от границы круга и с трудом поднялась на ноги. Но он этого не заметил. Он был слишком сосредоточен на том, чтобы нанести еще один удар.
— Нет. — Я развернулась.
Змеи ударили снова. Боль пронзила меня насквозь. Прежде чем он потащил меня вниз, я выпустила свой волшебный ветер и обволокла их. Они отнесли его обратно к Бенедикту, неся мою силу в своих призрачных устах.
Темнота рассеялась. Бенедикт застонал.
— Это больно… — пробормотала я. У меня перехватило дыхание. Мой разум горел, корчась от сотен игл, вонзающихся в него. Я провела еще одну черту.
— Иди сюда. Иди ко мне, и тебе больше не будет больно. — Его голос был почти нежным.
В круге раздавались крики Алессандро.
Мне нужна была еще одна линия. У меня почти получилось. Я повернулась, пытаясь отползти подальше.
Змеиная туча поглотила меня. На этот раз я не могла убежать во тьму. Они обвились вокруг меня, кусаясь, нанося удары, притягивая меня к Бенедикту, в то время как моя сила обвивалась вокруг их тел. Это было больно. Это было больнее всего, что я когда-либо чувствовала. Агония снова и снова пронзала мой разум.
Я поползла вперед, рисуя тонкую линию вдоль границы каждым движением руки.
В кругу Бенедикт присел, поджидая меня.
— Вот и все, ты почти на месте. Еще немного. Я хочу большего. Мне нужно больше.
Я рухнула в футе от его круга. Он потянулся ко мне, поднял меня на ноги, и когда он подтащил меня в вертикальном положении, я провела последнюю линию, длинную и отчетливую, по границе большего кольца.
Бенедикт притянул меня к себе, прижимая к своей груди, его глаза были безумными, зрачки крошечными черными пятнышками в бледно-голубых радужках. Змеи обвились вокруг нас, разрывая мои крылья. Мои перья кровоточили.
— Моя, — сказал Бенедикт. — Моя…
— Ударь по нему сейчас! — рявкнула я.
Магия взорвалась вокруг Алессандро. Линии большего круга вспыхнули оранжевым цветом. Внешняя граница треснула вдоль добавленных мною разломов. Круг взорвался, растаяв в ничто.
Раздался одиночный выстрел. Между глаз Бенедикта вспыхнула яркая красная точка. Он мертвым грузом навалился на меня. Я уронила его, а потом Алессандро подхватил меня, моя «Беретта» дымилась в его руке.
— Ты сошла с ума, — прорычал он и поцеловал меня.
Купол над нами застонал, накренился и был поднят вверх, словно крышка с кувшина. Арабелла заглянула в комнату и увидела, как мы обнимаемся, как я лежу на голом Алессандро, а у наших ног валяется мертвый Бенедикт.
Воцарилось молчание.
Моя сестра открыла свой кошмарный рот и рассмеялась.
Я поднималась по железным ступеням в логово Алессандро. Тень бежала впереди меня, без сомнения ожидая вкусняшек.
Прошло три дня с тех пор, как мы совершили налет на лабораторию. Два из них я проспала. У меня сохранились смутные воспоминания о том, как меня трогали, и как Алессандро сидел рядом со мной, но я не могла сказать, было ли это на самом деле или я принимала желаемое за действительное
Сегодня был первый день, когда я встала и начала двигаться. Пока я спала, остальная часть стены рядом с моей бывшей комнатой рухнула. Склад напоминал раздавленную коробку из-под обуви, одна сторона которой все еще была поднята, а противоположная разрушена. Нам пришлось перебраться в ближайшее здание, пока мы не придумали, что делать. По крайней мере, нам удалось сохранить серверы.
У Руны получилось спасти свою сестру. Сегодня утром я познакомился с Холли. Она была такой же, как ее сестра и брат. Рагнар не переставал прикасаться к ней, чтобы убедиться, что она действительно жива, и, в конце концов, она сказала ему, чтобы он прекратил это, иначе…
Линус оставил мне загадочное письмо, состоящее ровно из двух предложений: «Один убит, осталось четверо. Продолжение следует». Я предполагала, что это означает, что Национальная Ассамблея не отправится за нашими головами.