— Нам нужно решить, что делать с Линусом Дунканом, — сказал он.
— Мы должны сказать ему, — сказала я. — Его жизнь может оказаться в опасности. Кроме того, у него, возможно, есть идеи, почему «Диатек» пытается убить его.
— Как ты думаешь, он ответит на наши вопросы?
— Ну, не знаю. Он вроде как друг семьи, так что вполне может быть. Я позвоню ему завтра первым делом. Алессандро, ты знаешь, кто такая Магдалина?
— Нет.
— Разберемся завтра.
Он смотрел на меня так, словно собирался украсть мое полотенце. И я хотела, чтобы он это сделал.
Нет. Плохая идея. Очень, очень плохая идея.
На его губах заиграла легкая ухмылка. Он выглядел как дьявол.
— О чем ты сейчас думаешь?
— Ни о чем.
Он склонил голову набок.
— Думаешь о том, чтобы ничего не надеть?
— Вон.
Алессандро вздохнул.
— Я так устал. Ты уверена, что я не могу отдохнуть прямо здесь? Я обещаю вести себя хорошо. Если только ты сама этого не захочешь.
Да. Нет!
— Алессандро, — я произносила каждое слово так твердо, как только могла. — Покинь мою комнату. Моя мама сообщила Харту, что тебе разрешено находиться здесь, так что у тебя нет причин прятаться. Тебя не расстреляют и не выселят.
— Думаешь, я здесь из-за этого? Ты думаешь, я боюсь твоей новой армии?
— Я думаю, тебе нравится издеваться надо мной, но почему, понятия не имею. Не путай Харта с Абаркой. Это люди, которые сносят головы Превосходных с плеч.
Он оскалил зубы.
— Теперь ты превратила это в вызов.
Я встретила его пристальный взгляд.
— Ты действительно собираешься убивать людей, которые ничего тебе не сделали и которые здесь, чтобы защитить мою семью?
Он вздохнул.
— Нет.
— Алессандро, спокойной ночи.
Он повернулся и подошел к окну. Моя магия пульсировала в знак признательности, узнавая другого фехтовальщика в уверенной, легкой грации его движений. Я никогда не смогу с ним спарринговать. Если бы мы когда-нибудь попробовали это сделать, я бы занялась с ним сексом прямо на месте.
Он взял с подоконника какой-то предмет, завернутый в фольгу.
— Если ты закричишь, я тебя услышу. Так что, если случится что-то плохое, кричи, Каталина.
— Это замечательно, но никаких криков не будет.
Его глаза загорелись.
— Подожди чуть. Три, два…
— Черт бы все это побрал! — взревел внизу Леон.
Я выскочила из комнаты на лестничную площадку.
— О чем ты?
— Кто-то забрал чертов пирог.
— Что?
— Он хотел еще кусочек питивии, — крикнул Берн. — У него уже был свой кусок, но он сказал, что «был великим защитником и заслужил большего».
Я резко обернулась. В меня ударил порыв холодного воздуха. У открытого окна Алессандро подмигнул мне, схватил свою добычу в фольге и исчез в ночи.
— Я просто хотел поесть пирога. — Отчаяние в голосе Леона было ошеломляющим. — Этот итальянский ублюдок забрал его! Я знаю, что он его взял. Этот крысиный член так бы и поступил. Я собираюсь найти его и…
— И что дальше? — требовательно спросил Берн. — Застрелишь его из-за пирога?
Я закрыла дверь. Леон продолжал кричать, но я ничего не могла разобрать. Я подошла к окну, закрыла его, заперла и опустила шторы. Я натянула нижнее белье и большую футболку и забралась в свою кровать.
Покрывало пахло Алессандро.
Это был такой длинный день, и теперь, наконец, я была в безопасности и уюте. Моя маленькая собачка уютно устроилась у меня на коленях. Я закрыла глаза и заставила себя уснуть.
Глава 12
Труп Абарки висел на телефонном столбе на въезде на нашу улицу.
В свете раннего утра его лицо было неузнаваемо-распухшей багровой массой плоти. Солнце только что взошло, окрашивая розовым светом здания вокруг склада. Мир выглядел ярким и радостным. На этом фоне, на ветру слегка покачивалось тело Абарки, его кишки свисали, как гротескные гирлянды, из зияющей раны в животе. Они выпотрошили его, как свинью.
Я обхватила себя руками. Было не так уж и холодно, но я никак не могла согреться, несмотря на плотную толстовку. Пять минут назад я спала в своей постели, блаженно завернувшись в мягкое, теплое одеяло, а рядом со мной, свернувшись клубком, лежала Тень. А потом мама постучала в мою дверь и сказала, что Харт хочет меня видеть, и это не может ждать. Я поняла, что случилось что-то плохое, но такого не ожидала.
Рядом со мной ждал Харт. Он стоял так, словно был готов отразить нападение, расставив ноги, расправив широкие плечи и крепко подобрав мускулистое тело. Японец по происхождению, он был, примерно, ровесником моей матери или чуть старше. Время было не властно над ним, как оно было не властно над гранитной скалой. Он всегда был готов к бою. Его глаза, темные и умные, излучали спокойствие. Он видел и похуже. Он знал это, и находился рядом, чтобы обеспечить поддержку. Если я заплачу, он подставит мне плечо. Если я буду задавать вопросы, он на них ответит. А если я попытаюсь сделать что-то опрометчивое, он меня остановит.