— Что случилось? — шепотом спросил он.
Тощий выглянул на улицу и поманил киммерийца поближе к себе.
— Смотри, — предложил он варвару заглянуть в щель между откинутой занавесью и дверным проемом, — видишь вон тех троих: толстяка в синем тюрбане и двух охранников?
— Вижу, ну и что дальше? — Киммериец не очень понимал, чего хочет от него мальчишка.
— Я хожу за ними со вчерашнего дня. Ловкач Шелам велел. Еще вчера тебя искали, но ты как сквозь землю провалился — нигде не могли найти. Ловкач велел тебе передать, что с этим типом явно нечисто. Я полдня хожу за ними, они шатались вчера по всем тавернам и веселым домам, и толстяк пытался что-то вынюхать про тебя…
— Молодец! — похвалил его Конан. — Вот тебе золотой, ты честно заработал его. Шелама найдешь, скажи, что к вечеру зайду. А этот бурдюк с дерьмом оставь, я сам им займусь.
Киммериец подождал, когда толстяк в синем тюрбане пройдет мимо лавки, и, пропустив всю группу шагов на двадцать вперед себя, пошел за ними. Человек — судя по его одежде, не из простых — не был ему знаком.
Народу на базаре было довольно много — час полуденной жары еще не наступил, — и Конан не опасался, что незнакомец почувствует слежку. Единственное, что могло испортить дело, — это рост Конана, потому что киммериец, как башня, возвышался над остальным людом. Но варвар не выходил на открытое пространство, а старался держаться ближе к стенам домов и навесам торговцев. Судя по походке незнакомца, тот был сильно навеселе, хотя день начался недавно. Беспечно шагая по пыльной площади, он время от времени останавливался у лавок и торговых рядов, заводил разговоры. Видно было, что некоторым людям он был знаком, кое-кто приветствовал его, другие же, наоборот, отворачивались, стараясь не вступать с ним в беседу. Стражники были тоже в подпитии и, разморившись на солнце, лениво переставляли ноги, плетясь за своим хозяином.
Конан заметил одного из не пожелавших беседовать с толстяком и, подойдя, наклонился и шепотом спросил:
— Не расскажешь ли ты мне, что это за человек?
Торговец хотел было отмахнуться от вопроса, но, разобрав, кто перед ним — а киммерийца редкий человек на базаре не знал, — прошептал в ответ:
— Этот выродок ехидны раньше служил стражником у лекаря повелителя — того, которого задушили недавно, может быть, ты слышал об этом?
— Приходилось, — ухмыльнулся Конан. — И что он хотел разнюхать?
— Спрашивал о тебе, больше ничего…
Рассказ Малого подтвердился, в чем Конан, собственно говоря, и не сомневался.
— Ну подожди, свиная рожа, я с тобой еще разберусь, — пробормотал Конан и вновь направился вслед за незнакомцем.
Он выжидал удобный момент, чтобы поговорить без лишних свидетелей. Через некоторое время такой случай представился. Толстяк, видимо, много съел и выпил накануне, поэтому, что вполне естественно, почувствовал желание облегчиться. Он оставил базарную площадь и, сопровождаемый своими охранниками, направился к неприметному строению в конце проулка.
Конан подождал, пока незнакомец пересечет открытое место, и, когда тот затворил за собой дверь в заведеньице, оглядевшись вокруг — не следит ли за ним еще кто-нибудь, — ловко перемахнул через ближайшую изгородь и попал в чей-то двор, который простирался вдоль проулка. Двор, слава богам, оказался пуст. Достигнув дальнего угла, он подтянулся на руках и выглянул в проулок. Стражники стояли перед входом, охраняя покой своего хозяина. Когда киммериец, с быстротой молнии одолев ограду, очутился перед ними, те от неожиданности даже не успели раскрыть рта. Конан не стал дожидаться, когда они придут в себя. Схватив за шеи, он со страшной силой стукнул их лбами и отбросил в стороны, как мешки с тряпьем, — больше охранниками им уже не служить, да и вообще, пожалуй, никем больше.
Киммериец нажал на дощатую дверь, хлипкий запор отлетел, и перед едва успевшим спустить штаны толстяком возник тот, о ком он расспрашивал второй день всех и вся.
— Не ожидал? — вкрадчиво спросил оцепеневшего от страха толстяка варвар, закрывая за собой дверь. — Ты что-то хотел разнюхать обо мне, вонючий шакал? Так спрашивай.
От ужаса его собеседник мог только нечленораздельно мычать.
— Говори, подлец! — Конан, схватив его за воротник рубахи, несколько раз двинул головой об стену. — Что тебе надо и кто тебя послал? Клянусь Белом, я утоплю тебя сейчас в этом дерьме!
— Пощади! — обрел наконец дар речи толстяк, безуспешно пытаясь поддержать сползающие штаны. — Я тебе все скажу…