– Ну, на твою ответственность!
Черепаха медленно плавала в мелком бассейне, который занимал половину комнаты. Над ней жужжали приборы, к ней были прикреплены датчики, а вокруг бассейна стояли ученые с умными и не очень умными лицами.
– Так, – сказал Пашка. – Попрошу пропустить меня в воду.
– Зачем? – спросила Магдалина.
– Будем читать.
– Молодой человек, – сказал профессор Малатеста Иван Трофимович. – Если вам хочется почитать, взгляните на стену.
На стене, на белом экране, была видна черепашья спина: ее панцирь был похож на дыню с заостренными концами. Очень смутно, расплывшимися буквами, наискосок панциря было выцарапано вот что:
«Спасите, мы попали в пленъ к пиратамъ, насъ замуровали в пещере».
– И все? – спросил Пашка.
– Совершенно все, – ответила Магдалина.
– А почему так плохо видно?
– Молодой человек, надпись была сделана по крайней мере двести лет назад. Черепаха тогда была еще молодой. Она выросла с тех пор в три раза. Еще чудо, что мы смогли угадать и восстановить надпись.
– С чего вы решили, что двести? – спросил Пашка. – Я этого не наблюдаю!
– Пашка, ты посмотри на слово «пленъ», – сказала Алиса.
– Смотрю и вижу элементарную ошибку, – сказал Пашка. – Слово плен пишется без твердого знака.
– После революции 1917 года! – произнес профессор Малатеста.
– Я это и хотел сказать, – буркнул Пашка, для которого признать свою ошибку – катастрофа.
– А когда выцарапана надпись? – спросила Алиса.
– Дети, помолчите, – рассердился профессор. – Неужели вы не видите, что люди работают?
Черепаха медленно развернулась и поплыла к профессору, загребая толстыми чешуйчатыми лапами с когтями на концах.
Голова у нее заканчивалась большим костяным клювом, а глаза были маленькими, неподвижными, но очень внимательными.
– Она разумная? – шепотом спросила Алиса у Магдалины.
– Для себя самой она достаточно разумная, – сказала Магда, – а вообще-то не очень умная. Плавает, кушает и откладывает яйца в песок.
– Надо бы мне с ней всерьез поговорить, – сказал Пашка. – Что она ест? Капусту?
– Ты лучше у меня спроси, – сказала Магдалина, – а вдруг черепаха уже в чем-то созналась?
– Когда это случилось? – спросил Пашка. – Для меня это важно.
– Конечно, важно, – улыбнулся профессор, который слышал этот разговор. – Но нам удалось узнать.
– Без меня? – удивился Пашка.
Он не просто нахал, подумала Алиса. Он – искренний нахал. Он думает, что поступает правильно, что он хорошо воспитан и никогда в жизни не вел себя нахально.
Ему легко жить на свете, потому что он не сомневается в своих талантах, смелости и даже остроумии.
– К сожалению, – сказала Магдалина, – мы тебя не дождались.
– А как вам удалось это сделать?
Профессор обернулся к Алисе, будто хотел сказать: «Этот мальчик все и без меня знает, а вот тебе, Алиса, может быть интересно».
– Панцирь черепахи – как ствол дерева, – произнес он. – Пока черепаха живет, он растет, на него нарастают все новые и новые слои костной ткани. Мы смоделировали на компьютере ситуацию, когда эту надпись выцарапали. Затем точно вычислили срок, прошедший с того времени. Ты меня понимаешь?
Алиса кивнула, а Пашка сказал:
– Это и ежу понятно. А у меня был вариант попроще, но гениальней.
– Поделись с нами, – попросил профессор.
– Мы заглядываем в мозг черепахи и изучаем ее язык.
– Черепахи молчат! – вмешалась Магдалина.
– Те-ле-па-ти-чески! – воскликнул Пашка. – И так же телепатически спрашиваем: а сколько лет назад на тебе выцарапали надпись?
– А она качает головой и показывает тебе язык! – сказала Алиса.
Пашка обиделся и замолчал. Он не придумал еще, что же делать с черепахой, если она не захочет с ним разговаривать.
– Извините, что вас перебили, – обратилась Алиса к профессору. – Так когда сделана эта надпись?
– В 1852 году, – сказал профессор.
– Четверть тысячелетия назад! – сказала Магдалина. – И пленники погибли.
– А что мы еще знаем? – спросила Алиса.
– Если ты заглянешь вместе со мной в лабораторию, – сказал профессор, – то увидишь, где это произошло.