Это всему классу показалось очень интересным, и мы стали пересчитывать свои ребра:
— А у меня в правом боку ребер больше, чем в левом!
— Ну и молчи, а то из твоего лишнего ребра еще одну женщину сотворят!
Священник постучал линейкой по столу:
— Ти-ше! В следующий понедельник я опять буду спрашивать... Ты, Суетнов, что руку тянешь?
— Батюшка, а где жил господь бог, когда он еще небо и землю не сотворил? Он тогда что делал?
— В священном писании сказано: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и дух божий носился над водою». Понял?
— Он все время носился, носился и ничегошеньки не делал?
— Я все сказал!..
После ухода священника в класс заглянула Елизавета Александровна и спросила нас:
— Начали изучать священную историю? Трудно?
Отозвалась только Устя:
— Начали, да ничегошеньки не поняли, а в понедельник батюшка опять хотел нас спрашивать!
* * *
Я пришел домой и сказал родителям:
— Мы нынче самую священную историю слушали! Поп нам рассказывал, как бог сотворил небо, землю, моря, реки, скотину и птиц, лес и траву. И еще мужика Адама и его жену Еву. А Еву-то бог сделал из Адамова ребра! Когда Адам спал, бог подкрался и чик у него одно ребро...
Мать глянула на меня сурово:
— Святую книгу изучали, а рассказываешь — полупляшешь, да и зубов от смеха не прикрываешь. А вы бы сказали батюшке-то спасибо: ведь он вас, неучей и недотеп, слову божьему учит! Мудрости божией, а не то что какой-то арихметике! Арихметику и яти не надо вам знати...
Отец перебил ее:
— Полно, мать, пустословить-то! Без арифметики ни поп, ни губернатор, ни министр и ни сам император не живут! А священная история...
И не договорив, он махнул рукой: дескать, пустяки! Мать стала на отца покрикивать:
— Что ты, грешник, языком-то при сыне мелешь? Младенца развращаешь!
Я встал на сторону отца.
— Мам, ты не бойся, тятька меня не разавр... не вращает! Вот ты из ничего каравай хлеба не испечешь? Чтобы у тебя ни муки, ни воды, ни соли не было...
— Это еще что за дурь ты несешь? Если стал шибко умный, так попробуй со своим отцом из ничего хлеб испеки да меня покорми!
— Ты, мам, не сердись! Это не я сказал, а поп. Он нам толковал, что бог из ничего сделал землю, небо и звезды...
— Раз батюшка так сказал... Он знает — ученый, а не как вы с отцом: черного от белого не отличаете, а пыжитесь стать умнее священника!
Отец подмигнул мне: дескать, помалкивай, все равно мать не будет в нашу дуду дуть!..
А вечером, перед сном, отец вышел на крыльцо и я туда выбежал.
— Тять, а мне не хочется попа слушать!
Отец вздохнул:
— И мне не хочется, но стою в церкви и слушаю. Если бы не слушал, то все собаки на меня бы кинулись: староста, поп — и начали бы рвать... Терпи и помалкивай, а то из школы вон!
И вот наступил страшный для нас понедельник. Священник пришел, благословил нас и сказал:
— Молитвы перед уроком не будет: в город тороплюсь! Спрошу двоих учеников и... Щицин, иди к доске!
Андрейка шел на вызов словно на казнь и только встал у доски, священник спросил:
— Так кто сотворил сей прекрасный мир, в коем мы живем?
Всегда живые глаза Андрейки потускнели. Он стал что-то лепетать, а что — не понять: только слышалось бульканье какое-то. Священник скривил губы:
— Ты что булькаешь? В море тонешь? А ну, марш в арестантский угол!
Андрейка мгновенно ожил и на лице его появилась радость. Он твердым шагом направился в «арестантскую». А священник вызвал Серегу Журавлева:
— Может быть, ты нас порадуешь ответом?
На лбу, на щеках и на носу Сереги высыпали меленькие капельки пота. Недолго раздумывая, он поясно поклонился священнику, перекрестился на него будто на икону и жалобно молвил:
— Батюшка, поставьте меня ради Христа рядом с Щициным!
И не дождавшись согласия, Серега поплелся в арестантский угол.
Священник вызвал меня:
— Ну-ка, скажи, кто сотворил небо, землю и все живущее на ней?
Я встал у классной доски и с завистью поглядывал на Щицина и Журавлева: на их лицах играла довольная улыбка! Наверно, и я очутился бы в углу, но помешал дьякон. Он, как и в прошлый раз, открыл дверь и заслонил собой весь дверной проем. Священник обрадовался дьякону:
— Очень хорошо, что вы пришли! Ведите урок и спрашивайте учеников о сотворении мира богом...
Сказав так, священник вышел. Мы облегченно вздохнули, да так громко, что дьякон внимательно глянул на нас и еле заметно улыбнулся:
— Что, корень ученья горек? Ничего, терпите! Ты что, Суетнов, у доски застрял? Батюшка вызвал? Что ж, расскажи мне, что он здесь говорил? Что обещал спросить?