И что есть мочи я кинулся домой. Вбежал в избу и замер: в красном углу сидела сестра отца моя крестная Анисья Столбова! Я поздоровался. Она всплеснула руками:
— Диво дивное! Как ты, крестничек, вырос! И голос стал мужичьим. А ну подойди поближе!
Я подошел. Крестная развязала мешок.
— Привезла тебе гостинец...
Она всегда привозила мне из Питера леденцы, и сейчас я подумал о них. Но вместо сладостей крестная вынула из мешка блестящие хромовые сапоги со... шпорами!
— Вот, крестничек, носи и дядю Андрея добрым словом вспоминай! В таких сапогах только еще император ходит, но у него шпоры серебряные, а эти — стальные. А ты шпоры-то сними: с ними еще успеешь в солдатах нагуляться!
Отец и мать сапоги будто котенка ласкали. Мать вздохнула:
— Вот как времена-то меняются: ты, Иван, сроду кожаных сапог не носил и венчался со мной — в лапти обулся, а твой сын в одиннадцать лет в царские сапоги влезет! Ну-ка, сынок, встань перед крестной на колени и скажи ей спасибо!
Крестная смутилась:
— Да ладно, Анна, и без поклонов обойдется!
Но мать настаивала:
— Ничего, ничего! Поклонится — голова не отломится!
Сказала она так и надавила на мои плечи. Я опустился на колени, три раза ткнулся лбом в носки кожаных полусапожек крестной.
Она, видимо, осталась довольной и счастливо улыбнулась:
— Не было бы счастья, да несчастье помогло! Эти сапоги какой-то прапорщик носил. Его на фронте убили. Друзья-товарищи обмундировку семье прислали, а та по большой нужде вещи распродала. Мой Андрей успел эти сапоги купить: Мишке, мол, в гостинец пойдут!..
Я был счастлив: у меня есть кожаные сапоги! Они такие, каких в селе даже урядник не носил! Настоящие императорские!
Больше месяца я сапогами тешился — надевал их и шагал из угла в угол: скрип! скрип! скрип!
Потом я заметил, что мать стала косо поглядывать на сапоги и однажды сказала:
— Мишенька! Сыночек! Дело-то негожее получилось: ведь сапоги эти с мертвеца!
— Ну?
— Не нукай, а слушай и думай! Такую обувку носят только убивцы, у них руки в крови...
От этих странных слов у меня на сердце заскребло.
— Так, что же ты молчала, когда крестная мне эти сапоги дарила?
— Ругаю себя, но... Сама не знаю, как я забылась. Может быть, дьявол ум затуманил?
— Так пусть крестная отвезет эти сапоги своему Андрею!
— Гостинцы обратно не отдают. Пусть уж сапоги полежат, а там будет видно, что с ними делать!.. Больше их не надевай, а то за убиенного на тебя проклятье падет!
Хотя я и не верил в жуткие материны рассказы, но в этот раз поверил. Стало страшно: с мертвеца стаскивают сапоги, а они в крови... Хотелось, чтобы сапоги пропали и перестали меня пугать! И они пропали! Как-то вся наша семейка разбрелась кто куда. Дверь, по обычаю, осталась незапертой, и сапоги... ушли! Вор оставил одни шпоры... Я этой краже обрадовался, да и мать тоже...
* * *
Классную комнату готовили к экзамену все: уборщица, Елизавета Александровна и мы, третьеклассники. Обмели потолок, углы, помыли парты, до восковой желтизны выскоблили пол... И в назначенный день мы собрались и стали ждать звонка на экзамен. Разговаривали шепотом и все о том, кто же будет нас экзаменовать. Федька Егранов уверял:
— Церковный староста сказывал, что сам архиерей приедет!
Но Устя возражала:
— Приедет инспектор! Тот самый, который у Суетнова выспрашивал про тараканьи ноги!
И только Устя так проговорила, как дверь в класс настежь распахнулась и торжественно вошли экзаменаторы: Коронат Александрович, отец Сергий, Герасим Кладов, Василий Трусов, Елизавета Александровна и Мария Владимировна. Все они сели за стол, покрытый зеленым сукном. Священник распорядился:
— На молитву! Федя Егранов, читай «Отче наш»!
И Федька постарался: не заговорил, а запел. Пел он красиво, и, когда окончил молитву, священник его похвалил:
— Душевно и трогательно! Всегда носи бога в сердце своем — и отец небесный тебя не оставит!
После этого Коронат Александрович объявил:
— Дети, сейчас Елизавета Александровна прочитает вам короткий рассказ-притчу, и все, что вы услышите, запомните и своими словами изложите в тетрадях. Итак, слушайте внимательно!
Учительница прочитала:
— Жил на свете очень богатый человек. У него было много денег. Он их разделил на три части и отдал сыновьям. Старший сын свою долю быстро прогулял, промотал и стал нищим. Средний сын свою долю денег зарыл в землю. Младший сын начал торговать и скоро нажил такой большой капитал, какого в этом городе еще никто не имел...