Писали длинные письма домой, многие — каждый день.
Раз в неделю ходили в кино, на солдатские, бесплатные, сеансы…
После ужина зашел начальник сборов Назарян.
Был он немного пьян, говорил громко.
— Прошу меня извинить, товарищи! За нарушение вашего отдыха! Да к тому же, я выпивши!
Сняв ноги со спинки кровати, Казаков весело откликнулся:
— А вот это, товарищ майор, низость с вашей стороны! Люди уже больше месяца в рот не брали, а вы душу растравляете!
Майор погрозил пальцем.
— Смотрите мне! Я-то знаю, как после длительного воздержания к водке дорываются! Это хорошо придумали, что денег у вас нет! Но не это главное!
Лейтенанты обступили его.
— Я сегодня выпил и с воспитательной целью… Подождите, не острите, дайте сказать! Запомните, мои слова! Не делай, как я! Никогда! Никогда не являйтесь пьяным в казарму! Многие имеют такую привычку… Если выпил — иди спать, не лезь на службу. Как потом говорить с солдатом, если ты перед этим нанес ахинеи?
Майор стал серьезным.
— И еще… Все забываю сказать… Не позволяйте никому, будь он хоть Главнокомандующий, отчитывать вас перед вашими подчиненными. Смело обрывайте этого хама, он нарушает устав! Так, значит… Да и не слишком пейте, не опускайтесь. Здесь это легко… Договорились? Ну, я пошел, извините за поздний час…
Лейтенанты недоумевали.
— Что здесь непонятного, — рассудительно сказал Теличко. — Из речи майора можно сделать два важных вывода. Первое — деньги нам задерживают специально, чтоб мы не перепились и не расползлись по Амурской области. Кто ж будет сидеть в казарме, если деньги есть?! Второе — их нам скоро привезут, и майор предупреждает нас против возможных эксцессов. Есть ли логика в моих рассуждениях?
Логика была. Лейтенанты оживились. Ну, конечно, это логично…
Опять небо было синим, ударил морозец и воздух ласкал свежестью.
Минометы решили откатить подальше в степь. Установили прицелы, расставили буссоль. Расселись в кружок за кочкой, прямо на мерзлую землю, в ватных штанах не холодно. Рогозин ушел в штаб, это надолго. Полулежали, покуривали, щурились от солнца.
Шел сорок первый день сборов.
— Кто это там ковыляет? К нам, что ли? — Петров смотрел в сторону казарм. — Не Рогозин…
Кинулись к минометам, деловито завертели ручки наводки, наклонились к прицелам. Выждав, когда человек подойдет поближе, Курко закричал якобы командирским голосом:
— Взвод, направление 65!
Незнакомый майор-артиллерист с чемоданчиком в руке остановился возле первого миномета.
— Здравствуйте, товарищи! — он широко улыбался. — Это минометчики девяностого мотострелкового полка?
Невысокий нестарый человек с лицом милого гнома из детских книжек. Добродушное лицо в глубоких морщинах. Он продолжал улыбаться крупными губами.
— Вольно, вольно! Будем знакомиться, лейтенанты? Я — майор Оверьянов, начальник артиллерии вашего полка. Как говорится, ваш прямой начальник. Вместе будем служить… Ну как служба армейская, не очень тяжела?
— Тяжелая не слишком, а вот голодная, это да! — ответил Гранин. — Почему нам денег не дают?
— Небось, выпить хочется? Действительно, безобразие, как это командование забыло о своих офицерах! — шутливо возмутился майор.
— Да нам не до шуток! Нету даже на папиросы!
— Э-э, я вижу, что в среде офицеров зреет недовольство! Так и до открытого бунта недалеко! Нужно принимать меры! Не буду вас мучить, лейтенанты, я привез вам зарплату! — он с лукавым видом похлопал по чемоданчику!
Батов подпрыгнул, Казаков толкнул Курко, тот упал на кричащего Янича. Тимоха потирал руки. Все готовы были расцеловать майора, милейшего человека!
— Тихо, тихо! — майор Оверьянов был доволен. — Приступим к делу. Деньги требуют почтительной тишины!
Пачки десятирублевок были аккуратно перевязаны шпагатом — деньги заранее отсчитаны для каждого. Тут же прикидывали — это домой, семьям, это себе. Рассовывали по разным карманам. Подмигивали друг другу и сияли.
Майор закрыл чемоданчик.
— Уф! Все! А то попробуйте возить в поезде чемодан с деньгами. В ресторане водка есть и все такое, а ты сиди на чемодане, как курица на яйцах! Ну, мне пора, успеть бы на поезд. Веселитесь, но не забывайте о службе!