Их решение проблемы заключалось в том, чтобы преобразовывать предгорья в пределах 15 км от Монте Альбана средствами канальной ирригации. Богатые захоронения в мелких поселениях в предгорьях показывают, что эта стратегия внедрялась сверху вниз, под руководством знатных администраторов, живших даже в крупных деревнях. Маис, производимый в деревнях предгорий, шел на поддержание воинов и дипломатов, необходимых для подчинения всей долины Оахака и, вероятно, даже для того, чтобы начать экспансию в окружающие горы.
Весьма интересно, что, с тех пор, как власть Монте Альбана над целой долиной была консолидирована, это значительное по численности население центральной долины и ее предгорий начало рассеиваться. К первому столетию до н. э. основные области, на которые приходился рост населения, лежали дальше от Монте Альбана, вероятно, в регионах, недавно присоединенных к столице.
От рангов к стратификации
В какой-то момент в процессе консолидации долины, элита долины Оахака сделала другое «изменение в значении существующих отношений»: они просчитали, что можно еще больше укрепить свой привилегированный статус, если не допускать, чтобы большое число их собственных соотечественников и соотечественниц могло вступать с ними в брак. В результате образовалось общество, в котором между двумя стратами разверзлась пропасть классовой эндогамии. Это изменение было явно обусловлено интересом и нацелено на то, чтобы будущие правители и их подручные были, насколько это возможно, выходцами из семей, уже находящихся во власти. Подобно завоеваниям и политическим альянсам, это была стратегия консолидации, которую можно наблюдать у многих древних цивилизаций.
Это новое деление на правящий класс и класс простолюдинов, как и более раннее появление наследственных рангов, должно было получить благовидное обоснование, или его бы не приняли. Решением стала новая идеология, в которой аристократы и простолюдины рассматривались как имеющие раздельное генеалогическое происхождение. Аристократы произошли от Молнии, гневной формы Неба, теперь изображаемой в иконографии как Косийо. Они носили изображение Молнии на своих головных уборах, и когда они умирали, они преображались в летящие фигуры, которые присоединялись к своим сверхъестественным предкам в облаках. Простолюдины, с другой стороны, произошли всего лишь от предыдущих простолюдинов.
В качестве части этой новой идеологии была разработана сложная символическая система, в которой ягуары или пумы стали ассоциироваться с правителями, а летучие мыши и совы с различными членами знати. Атрибуты хищных животных также использовались для того, чтобы воодушевлять воинов в сражении; те, кто отличился в бою, получали костюмы с головным убором в виде орла или койота.
Эта система из двух классов сопровождалась дихотомией речи: разделялась речь аристократии и речь простолюдинов. Речь аристократии была не только правдивой, но еще и изысканной, в иконографии она изображалась в виде тщательно прорисованного завитка; речь простолюдинов была полна вранья и путаницы. Визуальной формой аристократической речи было иероглифическое письмо, вырезанное на каменных монументах в таких местах, как Монте Альбан. Эта письменность, впервые использованная для того, чтобы записать имена вождей-соперников, умерщвленных или принесенных в жертву, продолжала развиваться, чтобы стать инструментом правящего класса Оахаки. Она использовалась в их бесконечном соперничестве за позиции, связанные с лидерством, престиж, территорию, дань, и политически выгодные браки. Она также использовалась для продвижения царской пропаганды, или вертикальной (между аристократией и простолюдинами), или горизонтальной (среди аристократии).
На каком-то этапе этого процесса, люди долины Оахака стали идентифицироваться как сапотеки. В их иконографии теперь изображались сверхъестественные силы и существа, которых в Мезоамерике почитали только они. Их система письма, по своей структуре и, особенно, по использованию пальцев в роли порядковых числительных, по-видимому, отражала архаичную форму сапотекского языка.
Создание более крупной системы
Собственные интересы сапотекских знатных акторов обеспечили колоссальную энергию для изменений в период 100 г. до н. э. - 200 г. н. э. Их потребность контролировать тысячи земледельцев, работников и воинов требовала, чтобы многие задания были делегированы административным, религиозным и военным специалистам, писцам, архитекторам и ремесленникам. Одним из результатов была многоуровневая иерархия, в которой крупные деревни площадью 5-8 га надзирали за дюжинами мелких деревень, которые лежали в пределах 1-2 часового перехода. В свою очередь, меньшие города площадью 50-70 га надзирали за крупными деревнями в своем округе. Наконец, некоторые важные меньшие города были отделены от Монте Альбана расстоянием всего одного дневного перехода, что давало столице возможность присматривать за действиями наследных властителей во вторичных административных центрах. Несмотря на подарки, брачные союзы, и другие вознаграждения, предназначавшиеся для того, чтобы сохранять лояльность властителей этих вторичных центров, правители Монте Альбана должны были понять, что наибольшая угроза восстания и узурпации исходила от владык этих крупных городских поселений.