Прямой исторический подход был впервые предложен североамериканскими археологами 1930-х годов, такими, как Вильям А. Ричи (William A. Ritchie), Вильям Дункан Стронг (William Duncan Strong), и Уальдо Р. Ведель (Waldo R. Wedel) [27 – 30]. Этот метод состоит в распространении известной информации на более отдаленный по времени период, по которому информации нет, когда антропологические или исторические данные используются для интерпретации материалов с доисторических поселений. В случае с сапотеками, например, можно использовать испанские отчеты об индейцах 16-го века для реконструкции времен, предшествовавших приходу испанцев.
Очевидно, что прямой исторический подход лучше всего работает, когда можно продемонстрировать преемственность археологического прошлого и исторического настоящего. Археологические поселения моложе 2000 лет, в которых проживали сообщества, ясно распознаваемые как сапотекские, являются наиболее подходящими для такого типа аргументации. Но если мы двинемся дальше вглубь веков, мы начнем встречать общества настолько отличные от сапотеков шестнадцатого века, что подобные аргументы станут менее уместными.
Для таких более древних обществ мы выбираем в качестве аргументации этнографическую аналогию. Годами этнографы, или социальные антропологи изучали тысячи существующих групп по всему миру. Множество таких групп имеет общие широко распространенные паттерны, и этот факт позволяет антропологам группировать их по таким категориям, как отряды охотников и собирателей, автономные деревенские сообщества и вождества.
Многие из этих паттернов также подходят для древних обществ долины Оахака, как до, так и после появления распознаваемой сапотекской культуры. Это удачное обстоятельство помогает нам интерпретировать доисторические данные 10000-, 5000- и 3000-летней давности.
В большинстве случаев в нашем исследовании мы применяем оба типа аргументации. Чем старше общество, тем больше мы полагаемся на широко распространенные паттерны этнографической аналогии. Чем моложе общество – тем больше мы полагаемся на специфические паттерны исторических сапотеков.
Приглашение
С 1930-х годов, как мы уже видели, в долине Оахака успело поработать семь академических поколений археологов. Многим из этих ученых довелось работать в более крупных регионах с большими городами, более высокими пирамидами, богатыми могилами и узнаваемыми именами. Но они пришли сюда, потому что сохранность архитектурных памятников, растений, животных, артефактов и остатков человеческих скелетов делает Центральную Долинную систему отличным местом для тестирования идей об эволюции человеческого общества.
Все семь поколений имели одну общую черту – они были скорее полевыми работниками, чем кабинетными археологами. Они верили, что ответы на многие вопросы лежат под землей, и они были готовы копать настолько глубоко, насколько потребуется, чтобы найти их. От их лица, мы теперь приглашаем вас забраться в наш потрепанный рабочий автомобиль и отправиться с нами по этому великому ложу доисторических ископаемых.
3 Поздний Ледниковый период и стратегия высокой мобильности
Археологи верят, что предки американских индейцев пришли в Новый Свет через Берингов пролив. Все согласны с тем, что эти миграции имели место в поздний Плейстоцен, или «Ледниковый период», когда благодаря понижению уровня моря обнажился сухопутный мост между Сибирью и Аляской. Согласия относительно даты первого перехода нет, и она оценивается в диапазоне от 15 000 до 20 000 лет до н. э.
Северная Америка в Ледниковый период должна была быть частично покрыта ледниками, и некоторые иммигранты двинулись к югу по свободным ото льда коридорам, чтобы добывать пропитание на территории нынешних штатов Техас, Нью-Мексико и Аризона в США, и Сонора, Чиуауа и Коауила в Северной Мексике.
18. Сегодня Мексиканское Плато лежит южнее Зоны жизни Чиуауа. Однако, при более прохладном климате позднего Ледникового периода, некоторые виды животных и растений, присущие Чиуауа, жили далеко на юге, в Оахаке.
Сегодня географы относят большую часть этого региона к двум главным зонам: Зона жизни Сонора на западе и Зона жизни Чиуауа на востоке. Обе зоны засушливы. Для Соноры характерны зубцы горных кряжей и пустыни с трубчатыми кактусами стеноцереус турбера. Чиуауа включает холмистые равнины, где растет юкка и опунция. Эти зоны стали своего рода «испытательным полигоном» для индейцев, которые в дальнейшем колонизировали мексиканское нагорье на юге. Если бы они не научились выживать в условиях Соноры и Чиуауа, им никогда не удалось бы выжить в таких южных областях, как Оахака, Пуэбла или долина Мехико. Они не только выжили, но и принесли в центральную и южную Мексику многие технологии, разработанные в зонах Сонора и Чиуауа.