Между 900 и 700 г. до н. э. случались периоды, когда этот крупный центр, возможно, из-за нападения со стороны соперничающих вождеств, потерял часть жителей, а многие его монументы были повреждены или даже разрушены. Такие акты разрушения были, вероятно, характерным для побережья Мексиканского Залива эквивалентом более позднего сожжения Структуры 28 в Сан Хосе Моготе (см. Главу 10). Сан Лоренсо пережил короткое возрождение между 600 и 400 г. до н. э., вслед за которым поселение было покинуто.
Несомненно, Сан Хосе Моготе контактировал с этими вождескими обществами, а также с другими вождествами в долине Мехико и Чьяпасе. Микроскопические исследования керамики показывают, что роскошные серые изделия из долины Оахака продавались в Сан Лоренсо, Акилес Сердан на тихоокеанском побережье Чьяпаса, и Тлапакойя в долине Мехико. Обсидиан из долины Мехико, из источника в 100 км к северу от Теуакана, и из источника на гватемальском высокогорье циркулировал между всеми этими регионами. Оахакский магнетит достигал Сан Лоренсо и долины Морелос. Чисто белая керамика, часть которой, вероятно, изготовлялась в Веракрусе, продавалась в Чалькатсинго, Теуакан, Оахаку и на побережье Чьяпаса-Гватемалы [16]. Это означает, что ни одно ранговое общество 1150 – 850 г. до н. э. не возникло в изоляции; все они заимствовали друг у друга идеи о вождеском поведении и символизме.
Существенно то, что эти ранние вождества, для каждого из которых характерны резные изображение Земли и Неба на керамике, возникли практически в одно и то же время. Важно также, что большая их часть демонстрирует сходную схему эволюции, независимо от того, возникли ли они высоко в сьерре Оахаки или на уровне моря в низменностях Мексиканского залива.
В каждом случае маленькая деревня, ничем не примечательная на момент основания, проходила период быстрого и впечатляющего роста, превращаясь в демографический центр притяжения для сети меньших поселений. Каждый возникающий центр – Сан Хосе Моготе, Чалькатсинго и Сан Лоренсо – не только заставляли казаться маленькими другие поселения своего региона, но и оказывали центростремительное притяжение на всю свою округу. Все они росли так быстро, что должны были поощрять иммиграцию, а не только нормальный рост; все они оставляли окружающий регион без ремесленников, поскольку собирали их в деревне верховного вождя. Все они знали о существовании друг друга и, возможно, даже соперничали; некоторые вождества, очевидно, страдали от случайных нападений, после которых их монументы оставались поврежденными, или их общественные здания оказывались сожжены.
Какие умозрительные выводы мы можем сделать из этих схем? Во-первых, мы не верим, что какое-либо из этих ранних вождеств было «материнской культурой», от которой произошли остальные. Мы видим их как «сестринские культуры», которые возникли одновременно благодаря во многом схожим процессам, хотя мы также верим, что эти процессы были ускорены тем фактом, что все они контактировали между собой. Эти контакты означали, что нововведение, появившееся в одном сообществе, могло быть быстро подхвачено остальными; несмотря на это, однако, далеко не каждое нововведение подхватывалось. Нагорье располагало подходящим сырьем, но так и не переняло высечение гигантских голов у Побережья Мексиканского залива. Побережье Мексиканского залива, в свою очередь, медлило с заимствованием у нагорья каменной кладки, строительства из адобов и использования известковой побелки.
Несмотря на очень различные условия окружающей среды, все эти вождества возникли одновременно, и настолько схожим образом, что экологический функционализм оказывается не в состоянии это объяснить. Некоторые из наших коллег в прошлом утверждали, что заложенная в природных условиях разница в риске, разнообразии и продуктивности определяет скорость и курс социальной эволюции [17]. Они выделяют землю и воду как две критические переменные, за которые состязались возникавшие элиты, и обладание и манипулирование которыми определяли курс эволюции. Сторонники нагорной Мезоамерики считали, что ключом к сложному обществу была ирригация; сторонники низин считали ключом земли, орошаемые с помощью запруд на тропических реках. Мы, с другой стороны, утверждаем, что траекторию в направлении сильных вождеств проложили схожие социальные процессы, которые выглядели очень похоже и в джунглях Веракруса, и в колючих лесах Морелоса или Оахаки.