Settlement Pattern Project обеспечил нас приблизительной схемой того, что произошло. К концу фазы Росарио население долины, очевидно, было разделено на три вождеских сообщества неодинакового размера: более крупная полития в субдолине Этла (2000 человек), и две политии меньшего размера в Валье Гранде (700-1000 человек) и субдолине Тлаколула (700-1000 человек). Эти политии были разделены 80 км2 ничейной земли, наиболее заметной деталью ландшафта которой была неровная горная гряда площадью 6 км2. Непропорционально большой размер главного центра каждой политии – Сан Хосе Моготе, Сан Мартин Тилькахете и Йегуих – наводят на мысль, что каждый центр прилагал усилия к тому, чтобы привлечь и сконцентрировать столько людских ресурсов, сколько мог. Археологические свидетельства в виде сожженных храмов и принесенных в жертву пленников показывают, что некоторые или же все эти политии соперничали между собой.
В конце фазы Росарио происходит неожиданный феномен: Сан Хосе Моготе, крупнейшее сообщество долины на протяжении более 800 лет, неожиданно теряет большую часть своего населения. Хотя на отрогах предгорий по соседству еще можно обнаружить отдельные «пригородные» кварталы, населенные земледельцами, целое 40-га церемониальное и заселенное знатью ядро деревни оказалось покинуто. И Сан Хосе Моготе был не единственной деревней фазы Росарио, которая потеряла население; к нему вскоре присоединились Тьеррас Ларгас, Фабрика Сан Хосе, и другие сообщества. Съемка поверхности обнаруживает, что в южной части субдолины Этла добрая половина деревень фазы Росарио оказывается незаселенной в последующий период [1].
155. Археологический памятник Монте Альбан на вершине горы. С 1995 г. работы в древнем городе велись под руководством Артуро Оливероса.
Одновременно с этим широко распространившимся оставлением деревень Этлы отмечается стремительный и неожиданный всплеск численности населения на бывшей ничейной земле в центре долины Оахака. Наиболее впечатляющим примером этого всплеска было внезапное и крупное поселение на вершине уже упоминавшейся неровной священной горы площадью 6 км2. Эта гора, сегодня известная как Монте Альбан, возвышается на 400 м над равниной реки Атойяк.
Примерно в 600 г. до н. э., в позднюю фазу Росарио, Монте Альбан кажется необитаемым. Примерно к 400 г. до н. э., в фазу, известную как Ранний Монте Альбан I, в нем было, по расчетам, 5280 обитателей. Примерно к 200 г. до н. э., во время фазы Поздний Монте Альбан I, его население, согласно расчетам, достигало 17 242 человека, что делало его одним из крупнейших городов Нового Света того времени. К тому времени велось строительство 3 км защитной стены вдоль западных склонов горы, на которые легче всего вскарабкаться, а вершину увенчивал акрополь из общественных зданий [2].
Эти изменения означают, что во время перехода от фазы Росарио к фазе Монте Альбан I, тысячи индейцев со дна долины оставили свои деревни, чтобы переместиться на вершину скалистой, ранее не заселенной, фактически безводной горы, сформировав самое крупное единичное сообщество, какое долина когда-либо видела. К периоду Поздний Монте Альбан I, приблизительно треть населения долины жила в этом единственном укрепленном городе. Термин «урбанистическая революция» может быть преувеличением для некоторых доисторических ситуаций, но в случае Монте Альбана он кажется подходящим.
Как мы должны объяснять эту внезапную трансформацию? Был ли Монте Альбан уникален, или подобные прецеденты были и в других частях света? Существовали ли другие древние общества, в которых происходило аналогичное тому, что случилось в Оахаке? Оказывается, их было не так уж мало.
Перемещение городов в Древней Греции
Документы архаической и классической Греции показывают, что здесь были основаны или перемещены дюжины древних городов, обычно с целью противостояния внешней угрозе. Наиболее значимым, с точки зрения данной главы, был процесс, называемый синойкизм (от греч. ойкос – «дом», и «син» - вместе), во время которого жители целых групп деревень покидали свои сельские окрестности и собирались вместе, чтобы сформировать город там, где раньше его не было. Эти заново созданные города, часто расположенные в удобных для защиты или стратегически выгодных местах, выживали, поскольку их лидеры были способны управлять отдаленными землевладениями и интегрировать изначально автономные группы населения в один мегалополис или «агглютинированный город».