Фредди. Послушай, там рано или поздно появятся какие-то люди. Кто-нибудь вызовет полицию, скорую помощь. Важно только, чтобы у него при себе не было документов. Его поместят в больницу до тех пор, пока не обнаружат кто он и откуда. А если никто не заявит об его исчезновении, никого и не найдут.
Дада. Но это… Но это просто страшно!
Фредди. Подумай хорошенько, что тут страшного? Его будут держать в больнице, в геронтологии, вот и все. Знаешь сколько таких случаев у меня в клинике?
Дада. Правда?
Фредди. Ну да. Это обычное дело. Старики теряют память, потом сами теряются. И что тогда? Неизвестно, ни кто они, ни откуда они, ни ищет ли их кто-нибудь.
Дада. И что вы с ними делаете?
Фредди. Ухаживаем, что еще? Оставляем их лежать, пока не обнаружится кто-нибудь, кто их ищет.
Дада. А если их никто не ищет?
Фредди. Тогда ничего не поделаешь.
Дада. Ничего не поделаешь, да. (Думает.) Все-таки это жестоко. (Дада думает дальше.)Или нет?
Фредди. Ты хочешь, чтобы я тебе что сказал? От тебя я ничего не жду. Я просто хотел, чтобы ты знала.
Дада (думает, думает, думает. И додумывается). Ты шутишь, правда? Ты меня просто… разыгрываешь, да?
Фредди. А ты как считаешь?
Фредди выжидает, выжидает, выжидает. И, в конце концов, улыбается.
Даде, вроде бы, становится легче.
Дада. Я думаю, что это ты над своей Дадой немножко подшутил, да? Да, Фредди?
Дада умиляется на брата. Так, как только она это делает. Смеются, и он, и она. Выглядят это гротескно.
Фредди. Ну, раз ты так думаешь!
Дада. Какой же ты испорченный, ох, какой же ты испорченный… (Хохочет, еще более аффектированно, чем обычно.) А я ведь тебе почти поверила, негодяй ты такой!
Фредди. Ты, главное, не нервничай. Ты беременна, так что думай о своем животике… (Фредди пальцами дотрагивается до ее живота. Щекочет ее. Дада скалится.)Вот так, вот так… И вот, когда эти твои три поросенка выйдут из домика! (Дада смеется.) Я кааак дуну, я кааак углей подсуну, и домику вашему конец! Да, да! Домику вашему конец!!!
Фредди дует на живот Дады, щекочет ее. Дада умирает от смеха. Делает вид, что защищается.
Дада. Фреее-дии! Ты просто ненормальный! Прекрати, прекрати, я сейчас описаюсь… (Их отец сидит рядом с ними, с совершенно отсутствующим видом. Дада неожиданно морщится.) Что это? Откуда так ужасно воняет?
Фредди (оборачивается, принюхивается к воздуху. Его лицо кривится. Он негодует). Опять обосрался!
Затемнение
Ресторан, тот же самый. Тот же стол, за ним Надежда и Макс. Борются с едой, каждый по-своему.
Надежда. …Я беременна, я беременна, я беременна, я беременна, ну и что!
Макс (оглядывается по сторонам). Тише.
Надежда (не слушает). И что из того, что она беременна! Что из того? Мне-то какое дело? Это ее проблема. Почему она меня мучает? (Дада сегодня здорово помучила Надежду.) А макияж ей вообще не нужен. Она красива как ангел.
Макс (прерывает ее). Кем тебе приходится Милисав Симич?
Надежда. Это еще кто?
Макс. Ну, тот, старый. (Надежда в недоумении.) Диссидент.
Надежда. Что это такое — диссидент?
Макс не отвечает. Жует жилистое мясо.
Макс. Он следит за тобой.
Надежда. За мной? Откуда ты знаешь?
Макс. Оттуда, что я слежу за ним. На кого ты работаешь?
Надежда. В каком смысле?
Макс. На какую службу? Мне можешь сказать свободно. Я их всех знаю.
Надежда. А что это такое — служба?
Макс ест, хотя есть ему не хочется. Он ест для того, чтобы казалось, что ему хочется есть и что все остальное интересует его всего лишь постольку поскольку. Поэтому он и воюет сейчас с жилистым мясом, которое охотнее всего просто бы выплюнул.
Макс. Хочешь сказать, что понятия не имеешь о том, что я спросил?
Надежда. Ну да, я действительно не знаю.
Макс. Тогда ладно. Хорошо.(Надежда есть как всегда, время от времени.) А вчера, откуда ты узнала, где я буду? С кем? И когда?