Вскоре к костру подошли двое строителей. Все разместились около костра, над которым булькает в котелке варево. Я присматриваюсь к присутствующим. Из строителей выделятся Иван Иваныч – тучный мужчина с большими на голове залысинами, пушистыми усами и добрым умным взглядом. Его напарник сел к костру боком и его лицо не очень видно. Это Пахом. Он часто кашляет, видно простужен.
– Ну и когда закончите городить? – спрашивает Пахома Степан.
– Вопрос не ко мне, – отвечает Пахом, – вон лучше бригадира спроси, – и кивает на Иван Иваныча.
– Завтра довяжем, – проговорил тот. Все расположились около костра.
Я посетовал на больную ногу.
– По болезням и травмам у нас Степан спец, – сказал Гришка и кивнул на рыжебородого. – Поможешь гостю?
– Это можно, – отозвался Степан. – Давай, кажи свою ногу, – проговорил он хрипло. Я стянул ботинок и носок. Степан осмотрел ступню, кое-где понажимал, отчего я несколько раз вскрикнул, затем широко, открыто улыбнулся и резко дёрнул стопу. Огненная боль пронзила ногу. Я вскрикнул и со стоном повалился набок. Когда боль немного утихла, услышал голос Степана:
– Я поначалу думал растяжение. С этим пришлось бы повозиться, а тут жилка за жилку зашла. Вот я и поправил. Боль скоро утихнет.
Боль действительно понемногу проходила и я вскоре почувствовал свою ногу совершенно здоровой. А потом был скромный ужин и долгий неприхотливый разговор, во время которого я и поведал собравшимся о слышанной мной загадочной музыке на холме. А вот о виденных мною гуляниях, умолчал, подумают, что у меня что-то не то с головой. Хотя потом об этом пожалел.
– Ты что, действительно музыку слышал с неба или из под земли? – спросил, обращаясь ко мне, немало сомневаясь, Гришка. Мой рассказ о саратовской гармошке и неведомом музыканте произвёл на него сильное впечатление.
– А ты подумал, что тебе враки рассказывают, – по доброму вставил Иван Иваныч и пригладил крохотную кучку волос меж залысинами.
– Эффект наверное такой в здешних местах, – вставил Пахом. – Я мельком об этом слышал, только подробностей не знаю. Запрудили и землю и воздух всякой гадостью, чего там только не ползает и не летает, вот и падает на нас, а мы затылки скребём и себя спрашиваем, дескать, откуда это? Может какой-нибудь новый Тесла в Америке появился, вот и ставит свои опыты. Я читал, что Тунгусский метеорит это его рук дело. Башню он в Америке какую-то установил и с молниями экспериментировал. Там сочинили Тунгусский, а здесь знать Сельцовский.
– Почему сельцовский? – спросил Гришка.
– А потому, – ответил Иван Иваныч. – Где мы счас чаи гоняем, раньше деревушка небольшая стояла, Сельцом звали, потому и сельцовский. – Он немного помолчал и продолжил. – На одни враки другие наслаиваются. Я вот что вам скажу про эту музыку, – и строитель внимательно посмотрел на меня. – Об этом ещё моя бабушка Федора сказывала. Дело-то давнее. И это совсем не враки. Наш гость ничего не придумал. Действительно, на Михаськином холме, так он называется, часто люди игру на саратовской гармонике с колокольчиками слышат, только не все этому сподобляются… не все. Нашему гостю повезло. Уж несколько лет никто ничего подобного не слышал и вот опять проявилось.
– Да ты расскажи, что знаешь… – предложил бригадиру Пахом, – интересно ведь.
– Расскажу, если слушать будете.
– Да ты говори, не тяни резину, – заинтересованно протянул Гришка.
Иван Иваныч, сев поудобнее, начал рассказывать:
– Произошло это в самом Сельце, в то самое время, когда саратовская гармошка с колокольчиками стала по губернии распространяться. Жил в Сельце старик с внуком Михаськой. Старик, его Спиридоном звали, пас деревенских коров, а Михаська подпасничал. Летом они пастьбой занимались, на жизнь копейку зарабатывали, свою печь не топили и щи не варили, а по договорённости каждый день в новом доме питались по очереди. Некогда пастуху летом себе щи варить. Чуть свет он уже с кнутом по деревне идёт и коров собирает. Михаська всегда с дедом. Вот так тихо, мирно и шло. Оно бы так и дальше шло, если б не случай.
Пошёл Михаська в город на барахолку себе штаны купить, старые то уже совсем поизносились, заплата на заплате. Новые-то немалых денег стоят, а на барахолке можно по сходной цене и подобрать. Да ещё наказ дедов выполнить. Спиридон на выполнение этого наказа денег дал. Что за наказ, уже не помню, только пришёл он в Саратов и на Сенном базаре увидел, как мужичок лихо на гармошке с колокольчиками играет. Люди около него так и толпятся.