Калачное тесто особого внимания требует, иначе калача хорошего не получится, а тут чуть не продремал. За такое по головке не погладят. Утром десятки людей придут за свежими калачами, а их нет, потому что, видите ли, на Фрола сон напал. Ладно, если кому из мирян калача не досталось. Так были ещё и развозные. Губернатору – калач, городскому голове – калач, судье – тоже, а там и другим чинам… Об этом ему развозной дядька сказывал.
После того, как Фрол все дела сделал, он вдруг вспомнил про шаги и покашливание. В помещении кроме него никого не было, разве только мыши. К мышам Фрол относился снисходительно. Их в пекарне хватало. Они доставляли хлопот о-го-го сколько… Мешки с мукой прогрызть для них обычное дело. Потому муку ссыпали в деревянные лари. Ларь мышам труднее прогрызть, но со временем и с этой задачей они справлялись. Стали оббивать лари тонкой жестью. И тут серые выходы находили. В общем, борьба с мышами велась постоянно.
Только тут была совсем не мышь. А кто же? «Может быть, мне это покашливание привержилось, я потому и вскочил?» – подумал мастер. Но, тут же отмёл это предположение.
Лежит Фрол на квашне и не спится ему, и даже не дремлется. Всё в голове шаги и покашливание. Так и пролежал целый час в потолок глядя. Время подошло тесто на заготовки калачные делить, а Фролу вдруг робостно стало. Он встал, обошёл помещение, заглянул за кадушки и квашни – никого; посмотрел в каждый ларь – тоже пусто. Немного успокоился, тесто поделил на заготовки и стал их подкатывать, воздух из них выгонять, слоистостью заниматься. Две подкатки сделал, хватит, после этого тесто по жестяным формам разложил, поближе к печке поставил, чтоб потеплее было, на расстойку. Перед закладкой форм в печь, около часа ждать надо. Без этого никак.
Ждёт Фрол, на ладонь облокотился, вроде как подрёмывать стал и вдруг опять шаги, и знакомое покашливание за дверью. С мастера дремоту как ветром сдуло. Подумал: «Может быть, из-за этих шагов его ко сну и клонит? Этот кто-то возможно на него наваждение насылает?». Выпрямился, сидит, по сторонам смотрит. Вокруг никого, тишина, только в керосиновой лампе фитиль потрескивает, да мышь где-то скребётся. А шаги всё ближе, ближе. Вот дверь запертая открылась. Крючок сам с пробоя слетел, на косяке покачивается и вроде как, силуэт в дверном проёме обозначился.
Фрол не робкого был десятка, а тут ноги у него вдруг сами собой обмякли. В комнате розоватая дымка появилась. В розовости просматривается мужчина, выше среднего роста с короткой окладистой бородкой с усами, в руке трость, на ногах высокие сапоги, на голове шляпа.. Он подошёл к Фролу. От незнакомца пахнет печёным хлебом. Мастер подумал, что это кто-то из мельничных, судя по одежде, на купца смахивает, а откуда запах хлеба?
– Ты кто? – Спросил Фрол строго. – У нас здесь посторонним нельзя, калачи делаем…
– Я знаю, что это пекарня, а не заезжий дом, – просто сказал незнакомец самым обыкновенным голосом.
– Тогда, што вы здесь, господин хороший, делаете?
– Я к тебе пришёл, сударь.
– Ко мне?? – удивился мастер.
– Да-да, к тебе, мастер Фрол, к тебе.
– А зачем? Я тебя не знаю.
– Правду ты сказал. Верно – ты меня не знаешь, а вот я тебя знаю. Знаю потому, что занимаюсь, в определённом плане, твоими делами.
– Как это?
– Ну…, скажем,… я неким образом слежу за работой мельниц и хлебопекарен. Знаю, что, где и как происходит. – И ночной гость неопределённо покрутил растопыренными пальцами в воздухе на уровне плеч.
– А что же я вас никогда не видел и про вас не слышал? – продолжал задавать вопросы мастер, не зная как называть гостя.
– Не надо было, вот и не слышал. – Просто сказал пришелец.
– А теперь что, надо стало?.. – спросил мастер, окончательно прогнав с себя первый испуг.
– Я всегда держал тебя, Фрол, за умного человека… – Ночной гость мягко улыбнулся.
– Не надо меня хвалить…– насупился Фрол. – Скажи мне прямо – ты кто?– Этот вопрос немного поставил незнакомца в тупик.