Николай и рад, и встревожен:
— Маменька! Вы не плачьте! Ведь я приеду! Ведь я ещё не уехал!
Евгения Егоровна утирает слёзы и обращается к мужу:
— Гаврил Иванович! Как же мы Николеньку отправлять будем? Дорожной кареты у нас нет. На почтовых или на долгих придётся.
— Денег не хватит у нас на почтовые тройки, — озабоченно говорит отец. — Видно, придётся обойтись без ямщика с колокольчиками, — старается он пошутить, чтобы не выдать своего волнения.
Помолчав немного, Гаврил Иванович продолжает:
— На днях я говорил с одним мужичком из села Кондоль. У него телега хорошая, лошади смирные, полог найдётся от дождя. Тоже недёшево запрашивает, да всё не так дорого, как почтовые тройки.
— А как же это мы Николеньку одного отпустим? Шутка ли — пять недель езды. Чего не бывает в дороге! И разбойники. И заболеть может. И обманут его, и с хозяйством как управится? Нет, уж вы как хотите, Гаврил Иванович, а я Николеньку одного не отпущу! Уж благословите нас вместе ехать!
— Да ведь вы всё болеете, Евгения Егоровна.
— Ну, мы еще Устюшу с собой прихватим, чтобы мне помогала.
Устинья Васильевна с удовольствием согласилась поехать.
И вот наступило утро 18 мая 1846 года. Распахнулись ворота, и из них выехала крытая брезентовым навесом повозка. Сзади были привязаны чемоданы. Под ноги в сено были поставлены кошёлки, корзинки и мешки с провизией. Одного варенья да грецких орехов хватило бы месяца на три.
Николая мало интересовали домашние лепёшки и жареные куры. Главное сокровище, которое он вёз с собою, были книги. Всю дорогу, пока телега тряслась по ухабам и полусломанным мостам, юноша не переставал читать, читать и читать. «Так и подготовился дорогою к экзамену по истории», — писал он двоюродным сёстрам.
Кругом благоухали цветущие сады и расстилались зелёные поля. Бывали и грозы с сильным ветром и ливнем.
Три ночи Николаю с матерью пришлось ночевать в чёрных избах. Они назывались так потому, что стены внутри были прокопчёны дымом до черноты: в середине избы огромная печь была сложена без дымовой трубы. В таких избах можно только на полу дышать, но на полу очень холодно, поэтому даже на него прилечь нельзя. С потолка, полатей и полок постоянно падают черные капли.
Так впервые Чернышевский увидел своими глазами, как жили крестьяне в царской России.
Больше месяца ехали Чернышевские. Несмотря на трудности пути, настроение у юноши было бодрое.
Скрипит телега. Возница понукает лошадей.
— Тпру-у! Ну вот, здесь и заночевать можно.
Из избы выходит кто-то. Это знакомый.
— Какими судьбами? Матушка, Евгения Егоровна! Куда изволите направляться? А это сынок ваш?
— Везу Николеньку в университет, Михаил Семёнович. Далеко едем: в самый Петербург.
— Добро, добро! Желаю вам, молодой человек, вернуться просвещённым деятелем, полезным для славы отечества нашего!
— Это вы уж слишком многого желаете Николеньке, — говорит смущённая мать, — достаточно, если будет полезен и нам с отцом.
Наступает ночь. Трещит лучина в избе. Детишки давно спят. Хозяева ложатся.
— Матушку укачало-то как! Намаялась, сердечная, видно, все косточки изныли. Спит — не добудишься. Ложись и ты, паренёк!
— Сейчас, хозяюшка, только вот допишу.
Крючками и палочками, понятными только ему самому, Николя спешно пишет на смятом клочке голубой бумажки:
«Как душа моя тронулась этим! Этот человек, сам того не подозревая, сказал именно то, чего жаждала вся душа моя!»
Мечту о служении Родине, любовь к своему народу и ненависть ко всякому угнетению и рабству увозил с собой выросший на волжских берегах саратовский мальчик.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Рассказ о саратовском мальчике — это странички детства великого русского учёного и революционера Николая Гавриловича Чернышевского. Сто лет тому назад он жил и боролся за счастье и освобождение своего народа от ига самодержавия и крепостного права. За это царское правительство заточило Чернышевского в тюрьму — Петропавловскую крепость. После этого он около двадцати лет провёл в сибирской ссылке. Последние годы жизни он жил под полицейским надзором сначала в Астрахани, потом в Саратове.
Сочинения великого писателя-революционера были запрещены в царской России около пятидесяти лет.
Но дело, за которое боролся Чернышевский, восторжествовало. Уже после его смерти под руководством Коммунистической партии народом в октябре 1917 года был свергнут ненавистный царский строй. Имя Чернышевского стало широко известно трудящимся массам.