Отличившихся, а отличились практически все, министр поздравил, вручил грамоты, ценные подарки, объявил, что всем причитается денежная премия и, пожимая руки, сказал, что каждый из них – кандидат на представление к знаку «Шахтерская слава». Надо было видеть, как до смерти уставшие шахтеры подтянулись и приободрились, ведь эта награда у горняков одна из самых почетных.
Глава 7
Прощаясь с шахтерами, я думал, что прощаюсь и с АЭС, но так случилось, что через несколько часов я снова оказался на атомной электростанции. Еще в день приезда в Чернобыль я обратил внимание на дорожную стрелку-указатель «Пионерлагерь „Сказочный“». Я знал, что там живут рабочие, инженеры и техники, обслуживающие АЭС, хотел с ними познакомиться, но дел было так много, что эту поездку отложил на потом.
И вот это «потом» наконец-то наступило… Ухоженная территория, напоенный хвойным ароматом воздух, неторопливо прогуливающиеся люди. Даже не верится, что в получасе езды отсюда исторгающий смерть реактор, что случилась беда, так или иначе затронувшая миллионы людей.
На самом видном месте – доска объявлений. Коротенькие записки, кто-то кого-то ищет, сообщает, где он сам. Так получилось, что во время эвакуации из Припяти не все смогли сообщить свои новые адреса: кто-то был на работе, кто-то в отпуске или в командировке. И вот теперь люди ищут друг друга.
А рядом с записками письма. Одни предлагают материальную помощь, другие – жилье на лето, третьи предлагают свои услуги в ликвидации последствий аварии. Ветеран войны из Таджикистана Аронкул Химкулов пишет, что выслал деньги и просит их получить в почтовом отделении Чернобыля. Девятилетний ленинградец Гена Варазин неровно, но от души, нацарапал всего две сточки: «Я еще маленький и ничем не могу помочь. Зато на даче у нас просторно. Приезжайте к нам на лето!» Одна юная одесситка просит принять ее на работу телефонисткой. «Ведь без связи не обойтись!» – восклицает она.
Жители Челябинска, Барнаула, Сочи и многих других городов предлагают свои квартиры, дачи, садовые участки. Молодой человек из литовского города Снечкуса, подписавшийся только именем Юрис, совсем краток: «У меня первая группа крови, резус-фактор отрицательный. Хочу помочь хотя бы этим».
А потом я встретился с собиравшимися на работу атомщиками, которые обслуживают реактор первого блока. Я думал, что придется долго уговаривать, чтобы взяли меня с собой, но вопрос решился мгновенно.
– Садись, – пригласили меня в автобус. – Только потом не говори, что привезли тебя силой.
Я хотел понимающе бодро улыбнуться, но улыбка получилась какой-то натянутой, а перед самой ступенькой я вдруг споткнулся.
– Плохая примета, – односложно бросил кто-то.
– Хуже не бывает, – подхватил водитель. – Или на гвоздь наедем, или откажут тормоза и врежемся прямо в четвертый блок.
– Я тебе врежусь! – начальственно пробасил человек с заднего сиденья. – Так врежу, что проглотишь респиратор! Шутники хреновы, – продолжал он более миролюбиво. – Забыли, как двадцать шестого драпали чуть ли не до самого Киева и как потели, когда заставили выйти на работу? То-то же… Теперь-то, конечно, привыкли, а первый день дался непросто, – обернулся он ко мне. – Представляете, нам надо было обслуживать точно такой же реактор, какой только что взорвался. А ну, как и наш? И что тогда? Одно дело, когда не знаешь, что сидишь на пороховой бочке, и совсем другое, когда залезаешь на нее сознательно.
Тем временем облицованный свинцом автобус на всех парах несся по уже знакомой дороге. Миновали порыжевший от выбросов лес, проскочили по мосту, а вот и административно-бытовой корпус. Знакомая проходная – и через несколько минут я оказался в просторном, светлом зале, где размещен центральный щит управления. Картину я увидел, прямо скажем, необычную. Один парень, обливаясь потом, что есть духу крутил педали велотренажера, а другой из последних сил подтягивался на перекладине.
– Ну и ну, – удивился я. – Это что же, производственная гимнастика?
– Ага, – кивнул велосипедист.
– В нашем деле без спорта нельзя, – переводя дыхание, подхватил гимнаст. – Сидишь целый день в кресле и не сводишь глаз с датчиков и стрелок. И растолстеть можно, и внимание ослабевает. Вот мы и установили тренажеры.
Начальник смены Владимир Игнатенко начал было с карандашом в руках отвечать на мои вопросы, что здесь и где расположено, как работает реактор, что показывают многочисленные стрелки, а потом вдруг отбросил карандаш и резко встал.