Благодарю тебя, доктор! Ты позволила мне прокатиться в неведомые края за счёт "военного ведомства". Кто бы тебя, терапевта, потом обвинил, что ты "проглядела" военнослужащего с близорукостью и дала "добро" на его отправку в автошколу? "Зрение — не её профиль"!
Вопрос к прошлому: какого размера сволочью я был, когда шёл на обман милой докторицы? По божьим правилам место в училище принадлежало не мне, а кому-то другому, я должен был отойти в сторону. Но я оказался "собакой на сене": профессия шофёра не вдохновляла меня ни на секунду, и вся эта поездка была не более, чем развлечение.
Забегу вперёд: "права водителя третьего класса общесоюзного образца" училище мне выдало, но за "баранкой" "самоходной быстродвижущейся тележки по сухопутным безрельсовым дорогам", как определяется автомобиль во всех обучающих книгах, я не сидел и часа! Тогда для чего всё нужно было? Даже афоризм родился:
"Чтобы совесть не мучила в старости — с ней нужно жить в согласии молодым". Плохо дело: крадеными афоризмами начал говорить. Афоризм не краденый… впрочем, как мне верить?
Пришло время быстрой посадки в поезд "Архангельск-Москва" и пять счастливчиков из всего батальона покатили получать специальность "водителей автомобильного транспорта". Вот "славные" имена участников "научной экспедиции", направленных в автошколу номер 57 города Советска, бывшего совсем недавно "Тильзитом":
Первым, старшим в группе, помяну Петьку. Крепко обиженного, до лишения водительских прав за неизвестное преступление" на "гражданке", Петьку. Отчаянного, смелого и прямого. Только сегодня понял: иным шофёр быть не может. Он автономен, он надеется только на себя, и быть размазнёй ему никак нельзя.
Пашка, друг и товарищ. Образец кротости и мудрости. "Тихой" мудрости. Есть "буйная" мудрость, очень часто переходящая в "наглую мудрость", а Павел был награждён Природой "тихой" мудростью. Никогда не сидевший за рулём человек и не мечтавший о таком сидении.
Ещё двое ребят, из другой роты. Имён не знаю.
И я. Абсолютно случайный человек в группе.
Была встреча со столицей "страны советов". Первая моя встреча.
Впечатлила "родная столица"? Песенная столица, прославленная многими сочинениями? Нет. Если бы батальонное начальство кормило нас чуть лучше в тайге — в столице никогда бы не согласился жить. Но я не прав: батальонное начальство никак не могло повлиять на рацион подчинённых. На качество питания обитателей архангельской тайги с названием "сапёры", непосредственные начальники никак повлиять не могли: питанием обитателей тайги с названием "стройбатовцы" ведали упитанные и холеные "господа офицеры", что "пачками" шастали по столице:
— "Возможно, что кто-то из них распорядился обучить меня шоферскому делу". Иногда брал страх от продвижения по вокзальному залу ожидания какого-нибудь упитанного "высокого офицерского тела" в чине полковника: "вдруг "оно" подойдёт и станет задавать вопросы строгим, "командирским" голосом:
— "Кто такие будете? Откуда взялись!?" — поэтому прямо, без выбора слов, предупредил:
— Быть всем вместе! Не отлучаться! Столичные патрули — злые, как черти! Если заберут — плакала ваша учёба! Назад вернут! — удивительное явление: очень многие из нас стремятся повелевать и для этого прилагают массу усилий, из которых основное — крик. Петька не повышал голоса, не раздулся от гордости, что батальонное начальство сделало его "командиром" пусть и на малое время, но всё же командир, а подчинение ему не был в тягость, и понятные требования хотелось исполнять. "Его требования…". Личных, "шкурных", требований у Петьки не было.
В первом пункте "Правил перемещающихся по железным дорогам" сказано:
1. "Сел в вагон — выпей! Тронулся вагон в путь — повтори!" — и чтобы "закон" не нарушать, пара из другой роты попросила у Петьки денег "на бутылку":
— Мужики, никаких выпивок! Мы — в дороге — это раз, второе: что нас ждёт в школе — неизвестно — два. Могу отдать ваши командировочные и делайте с ними, что хотите. Можете идти в ресторан… — голос Петька не повышал, говорил спокойно.
Старший прав, но всё же, как хочется кинуться в путешествие по столичным улицам после его предупреждения "не расползаться"! Да гори ясным огнём все шоферские "корочки", но я увижу сестру! И я кинулся, не мог не кинуться:
— СтаршОй, сестра в институте учится, дозволь навестить? — старшОй почему-то удивительно быстро согласился на мою "самоволку":