Мысли его привычно съехали на заезженную колею и неторопливо двинулись по накатанной дороге. Если бы кто-нибудь раньше сказал ему, что он боевой офицер, прошедший Афганистан, дойдет до жизни такой, он бы воспринял это как глубочайшее оскорбление. В лучшем случае он бы послал этого козла куда подальше, а в худшем набил ему морду. Но жизнь распорядилась именно так и не иначе. Хотя если быть до конца честным, то это он сам распорядился своей жизнью не самым лучшим образом.
Он виртуозно разминировавший множество мин, там в Афгане, и спасший сотни солдатских жизней, ныне принужден был влачить жалкое существование. Всему виной была его неумеренная страсть к выпивке.
После демобилизации он столкнулся на гражданке с вопиющей несправедливостью. В то время как он и его братья по оружию гибли пачками, выполняя интернациональный долг в Афгане, дома в России банковали сытые мажоры никогда не нюхавшие пороха.
Когда Борис прямо сказал об этом одному из этой обнаглевшей своры, тот перемалывая ком жвачки, заявил ему буквально следующее:
— Слышь, ты воин интернационалист! Я лично тебя никуда не посылал и за меня воевать не просил! Так, что валил бы ты отсюда подобру-поздорову, пока не огреб по-полной!
В тот раз Борис все-таки огреб, но и толстомордому мажору тоже хорошо попало. Довольно скоро Борис понял, что дома его ратные подвиги никому не интересны и по большому счету не нужны. После этого он замкнулся и начал искать утешение в выпивке. Алкоголь на время притуплял острое чувство обиды, опуская ее до такого уровня с которым уже можно было жить.
После всех перипетий, пиком его жизненной карьеры, стало место дворника в районном ЖЭУ. На котором он сейчас и обретался, с переменным успехом.
Плавное течение невеселых мыслей Бориса было прервано внезапно возникшим прямо перед ним силуэтом.
— Это ты Борис дворник? — спросил высокий худой старик со смуглым нерусским лицом.
— Нет, блин, я Санта Клаус! — вспылил тот, всерьез раздумывая, не огреть ли незнакомца лопатой. — Иди куда шел, не мешай работать!
— У меня к тебе дело есть, — не унимался старик. — Я тебе хорошо заплачу!
— И что я для этого должен сделать, продать свою почку? — подозрительно покосился на него Борис.
— Мне сказали, что ты владеешь искусством уничтожать мины-ловушки.
— Эка ты, куда дед хватил! — невесело рассмеялся Борис. — Ты что шутишь, что ли? Все мое уменье уже давно быльем поросло и снегом замело.
— Мне, просто, больше не к кому обратиться, — произнес старик и расстроено всплеснул руками. — Я, правда, хорошо заплачу.
— Раз уж тебе так приспичило, и ты все равно от меня не отстанешь, давай сделаем так! — сказал Борис, перестав бросать снег и утирая рукавицей пот со лба. — Ты идешь в кисок, что на перекрестке, скажешь, что от меня. Они тебе втихаря продадут бутылку водки. Хотя нет, бери лучше сразу две, чтобы потом десять раз не бегать. Ну и что-нибудь закусить. И бегом сюда. А я пока еще чуток со снегом повоюю.
Когда старик вновь подошел к дворнику в руках у него был пластиковый пакет, в котором, при ходьбе позвякивали бутылки. Борису сразу расхотелось чистить снег. Тем более что его битва с разбушевавшейся стихией было явно обречена на поражение.
Он привел старика к себе в дворницкую, располагавшуюся неподалеку в подвале жилого дома.
Отряхиваясь от снега, Борис подозрительно спросил гостя:
— А откуда ты узнал, что я был сапером?
— От добрых людей, — уклончиво ответил старик.
После первого стакана Борис стал более благожелателен. Тем более, когда выяснилось, что старик совсем не пьет.
— Ну, давай, излагай, какая у тебя проблема?
Старик, молча, запустил смуглую морщинистую руку в карман дорогого пальто и извлек оттуда несколько увесистых кусочков металла, неправильной формы. Положив это на стол перед Борисом, он вопросительно посмотрел на него.
Борис, выбрав один кусок, внимательно осмотрел его.
После этого он налил себе еще водки и выпил. Занюхав металлическим осколком, он закашлялся.
— Судя по всему, это фрагменты разорвавшейся противопехотной мины, — кисло сказал он. — Но если она уже сработала, то зачем тебе понадобился я?
— Эта сработала, другие остались, — уклончиво ответил старик.
— Ты что собрался на минном поле картошку сажать? — удивленно посмотрел на старика Борис.