— Ну да, ведь мы же уже покойники! — иронически усмехнулся Огюст.
— Возможно, вам будет любопытно узнать, что германским ученым удалось установить связь с иными планами и некоей загадочной расой обитающей там, — не обращая внимания на иронию, сказал Нойберт. — Вы никогда не задавались вопросом, почему в концентрационных лагерях уничтожалось такое огромное количество людей? Зачем такая чудовищная, такая непроизводительная трата человеческих ресурсов? Так я вам отвечу! Весь пепел из лагерных крематориев передавался нашим новым знакомым из запредельных пространств в обмен на их продвинутые технологии. «Сыворотка юности», «Пила времени» и «Монсегюр — 15» все это лишь небольшая часть из множества переданных нам чужаками разработок.
В это время с запада, послышался гул надвигающейся эскадрильи союзников. Нойберт на секунду прервался и, недовольно прищурившись, посмотрел на воздушную армаду тяжелых бомбардировщиков несущих на своих крыльях смерть и разрушение в Берлин. Истребители сопровождения стремительно приближались к территории лагеря. Еще немного и на их крыльях стали видны американские звезды с полосами.
Нойберт опустил голову и пару секунд собирался с мыслями, после чего продолжил:
— Я уж не знаю, для чего именно им понадобилась такая уйма пепла от сгоревших человеческих тел, но по слухам, интерес этих существ к пеплу был чисто гастрономический. Потом эти ублюдки отвернулись от третьего рейха. Всему виной была неумная жадность нашего бесноватого фюрера! Ему хотелось все больше и больше сакральных знаний дающих неограниченную, абсолютную власть, над природой вещей и явлений. Своей безудержной алчностью он напоминает мне персонаж из сказки вашего Александра Пушкина. Он, как та глупая старуха, которая до бесконечности испытывал щедрость золотой рыбки.
— Чего-то я не понял, — нетерпеливо перебил разглагольствования Нойберта Константин. — Почему эти твари, пожирающие людской пепел, прервали с вами контакт?
— Я же сказал, их напугали поистине вселенские амбиции нашего дражайшего фюрера, — нахмурившись, ответил Нойберт и поднял ствол автомата вверх. — Извините, но мне пора. В знак глубокого к вам уважения, я только что раскрыл вам самую сокровенную тайну третьего рейха. Был счастлив работать с вами, друзья! Еще раз прощу меня извинить, и прощайте!
Гауптшутрмфюрера поразило то обстоятельство, что оба приговоренных к смерти не обращают на него ни малейшего внимания. Они пристально всматривались во что-то прямо у него над головой.
Действительно, в этот момент взгляды Константина и Огюста были прикованы к стремительно приближающемуся к ним истребителю союзников. Тот, ранее заложив крутой вираж, неожиданно вернулся и теперь, едва не касаясь барачных крыш, несся прямо на них.
Парой минут ранее, летчик, управляющий самолетом, внезапно увидел черную фигуру эсэсовца с автоматом в руках направленным в сторону двух тощих фигур в полосатых робах лагерников. Неподалеку лежали тела уже убитых заключенных точно в таких же лагерных одеждах. Когда летчик понял, что собирается делать фашист с этими двумя несчастными, он едва не пробил головой фонарь кабины, вскипев от праведного гнева. Стремительно развернув юркий самолет, он зашел на прежний курс и понесся прямо на фашиста.
Нойберт слышал, как у него над головой, все громче раздается надсадный вой самолетных двигателей, но не придал этому особого значения. В последнее время авиация союзников повадилась регулярно летать над лагерем. К этому моменту, глаза Константина и Огюста были прикованы к черной дыре автоматного ствола, который ухмыляясь, смотрел прямо на них.
Нойберт нажал на спуск и «шмайсер» окутавшись легким дымом, выплюнул из себя первые пули. Одновременно с этим застучал крупнокалиберный пулемет истребителя. Константин и Огюст во все глаза смотрели на то, как внезапно взорвалась голова Нойберта. Обезглавленное тело в черном эсэсовском мундире швырнуло на землю, попутно вырвав из него пару кусков мяса. А рука, затянутая в черную лайковую перчатку мертвой хваткой вцепившаяся в автомат, продолжала нажимать на спусковой крючок. И «шмайсер» стрелял и стрелял, всаживая пуля за пулей в стену барака.
Константин и Огюст не обращали на эти выстрелы ни малейшего внимания. Их взгляды были целиком прикованы к истребителю. Покачав крыльями, двум спасенным узникам лагеря, тот бросился догонять свою эскадрилью.
Глава 13
Гостиница «Савой» являла собой пятиэтажное здание, архитектура которого явно тяготела к колониальному стилю, эпохи испанского владычества. Во всяком случае, помпезная колоннада на входе говорила в пользу этого.