центре скандала.
— В таком случае я должна иметь гарантии, чтобы потом не привлекли к ответственности, —
промолвила врач.
— Малость приду в себя и напишу соответствующую расписку. А вы гарантируйте, что
информация о моем пребывании здесь, не выйдет за пределы отделения. Может, наложите гипс и
отправлюсь домой?
— Нет, с такими травмами и переломами необходима госпитализация под присмотром врача и
интенсивный курс лечения, — сообщила Лаптева.
— Ну. Что ж, Зоя Ивановна, не буду противиться. Вашими устами глаголит истина, — невесело
пошутил Александр Петрович и попросил. — Пригласите моего водителя.
Когда Федор появился на пороге, строго велел:
— Об инциденте никому ни слова. Машину поставь в гараж и отправляйся домой, чтобы не
приставали с вопросами.
Отдавая распоряжения, Слипчук понимал, что утечка информации неминуема, но ради
морального успокоения принял меры предосторожности. «Калач не станет шуметь, ведь не в его
интересах раздувать скандал», — подумал он. В процедурной у него измерили температуру,
давление, сделали жаропонижающую инъекцию. Хирург-травматолог тщательно осмотрел
конечности. Поскольку потерпевший не смог самостоятельно передвигаться, его на каталке
отправили в рентген-кабинет. На еще мокрой пленке снимках выявили два закрытых перелома:
костей левого предплечья и левой ноги ниже колена. Под наркозом провели срочную операцию,
наложили гипс. Отчасти Слипчук с забинтованным предплечьем и ногой стал похожим на
снежного человека. На той же каталке санитар доставил его в одноместную палату,
предназначенную для особых персон.
На него навалилась усталость, сморил сон. Пришел в себя, когда свечерело. Окно в палате
затянулось синевой, на темном бархате неба проклюнулись первые звезды, заблистал
остроконечный серп новорожденного месяца. «Рита, наверное, беспокоится, — с грустью подумал
он о жене. — Следуя здравой логике, надо было бы позвонить ей и сообщить, что совещание в
обкоме затянулось допоздна, я остался ночевать в гостинице «Москва» или «Украина». Так ведь
не поверит, обязательно свяжется с дежурным администратором. Сам виноват, так как часто,
пребывая в компании очередной пассии, дабы не вызвать у жены подозрение и ревность,
информировал о том, что находится в командировке, либо на пленуме. На сей раз, Рите было
известно, что я на совещании в обкоме партии. Позвонит, если уже не позвонила, и узнает, что
совещание закончилось в полдень. Сразу возникнет вопрос: где меня носит? Пожалуй, не годится
напоминать о себе, иначе только усугублю ситуацию. К тому же до телефона еще надо добраться, а без посторонней помощи это невозможно. Малейшие движения причиняют жуткую боль.
Поэтому, как предписала Зоя Ивановна, нужен покой и покой».
Вместе с тем Александр Петрович осознавал, что постельный режим продлиться ни день и ни два, а недели две-три. Рано или поздно супруга узнает, что он в больнице, ведь на чужой роток не
накинешь платок. Непременно произойдет утечка информации. Да и как объяснишь Рите
длительное и странное исчезновения. Всполошится, примется обзванивать райком, исполком,
другие инстанции. Да, нелепая ситуация.
От тягостных размышлений и отсутствия оптимального решения у Слипчука разболелась голова, в
висках напряженно пульсировала кровь. Он попытался пошевелить пальцами забинтованной
левой руки, но они не слушались, будто окаменели, и это его повергло в уныние: «Как же я буду
писать доклады, речи?». Наркоз его оставил, а вот температура не отступала, лоб покрылся
испариной.
Краем глаза Александр Петрович увидел, как дверь отворилась и в палату в сопровождении
дежурного врача осторожно вошла жена. Он приподнял голову от подушки, чтобы убедиться, что
это не галлюцинация, и замер от неожиданности. «Как и от кого, она узнала, что я здесь? Кто-то из
медперсонала известил или Цыгейка не устоял перед ее напором?»
— Здравствуй, Александр, — тихо прошептала Маргарита и упрекнула. — Я с ног сбилась, тебя
разыскивая, все телефоны оборвала. Первому секретарю и начальнику милиции, прокурору
звонила. Никто не знает, словно сквозь землю провалился. Почему молчал, затаился, сам не
позвонил или через кого-нибудь не сообщил, что случилось?
— Прости, Рита, не хотел тебя беспокоить, — виновато произнес он. На плечи супруги был
накинут белый халат, из-под которого виднелось темно-коричневое платье, на шее повязан такого