доклад.
— Что со Слипчуком? — с места в карьер спросил Макарец.
— Прогнозы неутешительны, надолго, если не окончательно, выведен из строя, — с грустью
ответил Гнедой.
—Подтвердились ли обвинения в аморалке?
— По достоверной информации из местного отдела КГБ, Александр Петрович чуть ли не всех
красивых женщин в аппаратах райкома и райисполкома перепробовал. Похоже, что и жену Калача
собирался положить под себя.
— Женщин он пробовал по принуждению или взаимному согласию?
—Его пассий я об этом не спрашивал, слишком деликатная тема, — признался помощник. — Вы
же знаете, что Слипчук импозантный, симпатичный, коммуникабельный, обходительный
мужчина. Одевается модно с иголочки, блещет эрудицией, красноречием. Неравнодушен к
женщинам, щедрый на подарки и комплименты. Женщинам такие ухажеры очень нравятся.
— Он не ухажер, а партийный работник, идеолог, — сухо напомнил Макарец.
—Заигрался в служебные романы, — посетовал Лев Аронович. — Наверное, многие из
соблазненных им женщин считали за честь переспать с таким красавцем. И не только ради
удовольствия, но и с корыстью для карьерного роста.
— С женой Калача тоже переспал?
— Поклялся, что не прикоснулся к ней пальцем, сугубо деловые отношения. Впрочем, кто же в
этом сознается. Если и согрешили, то по взаимному согласию. Не проводить же медэкспертизу?
— А что, чекисты? У них есть информация о порочных связях Слипчука и Калача?
— Разводят руками. Говорят, что для наружного наблюдения за номенклатурой требуется
разрешение «сверху». Свечку не держали, но сообщили, что Александр Петрович часто приглашал
Ларису Юрьевну Калач и других красивых женщин в свой кабинет. Возможно, там и
совокуплялись, дело ведь нехитрое.
— Перед искушением редко кто устоит, — согласился Виктор Сергеевич.
—Чекисты сетуют на большую загруженность, так как в Щелкино, Чистополье и Глазовке
активизировались сектанты: баптисты-пятидесятники, адвентисты седьмого дня и свидетели
Иеговы. У последних сектантов изъяли комплект журнала «Сторожевая башня» и агитационные
брошюры, изданные в Бруклине. По сути, это «пятая колонна», агенты влияния, наносящие вред
не только православию, но и советскому строю. Они задействованы в тайных операциях ЦРУ,
ФБР, АНБ и других западных спецслужб.
— Да, с этими мракобесами надо усиливать борьбу. Недоработки, упущения тех же Слипчука и
Калача. Вместо того, чтобы пресечь сектантов, делят баб.
— В случае насилия, Лариса Юрьевна не молчала бы. Она дама с характером, гордая. Если между
ними и возникла страсть и произошла интимная близость, то по взаимности, —
сообщил Лев Борисович.
—Что же чекисты раньше не сигнализировали об аморальном поведении Слипчука?
Всполошились, когда запахло жареным? — возмутился Макарец.
—Так ведь и другие госслужащие грешат этим делом, — произнес помощник. — Как говорится,
запретный плод всегда слаще.
—Грешить надо с умом, — заметил первый секретарь обкома.
— В КГБ на шалости Слипчука закрывали глаза, мол, это личная, интимная жизнь.
— У нас с вами, Лев Аронович, на сей счет больше возможностей, однако не позволяем себе
вольностей, усмиряем плоть, не поддаемся соблазнам и искушениям, не порочим моральный
облик коммуниста.
—Да, не порочим, — подтвердил Гнедой.
—Получается, что Слипчуку поделом перепало. Надо перевести его на хозяйственную работу, в
какой-нибудь захудалый колхоз быкам хвосты заносить, — вслух рассуждал Виктор Сергеевич.
— В селе тоже много красавиц, взращенных на молоке, фруктах и овощах, — напомнил
помощник.
— Пусть энергию расходует не на баб, а на то, чтобы вывести колхоз в передовые. Там не шибко
разгуляется. За нравами следят старушки сталинской закалки.
— Эх, Виктор Сергеевич, в саду, в лесополосе, на сеновале легко со знойной голубкой спрятаться
от чужих глаз. Хотя какой из Слипчука в инвалиной коляске председатель колхоза и сердцеед.
Через ногу не сможет перелезть, нескоро его потянет на баб.
— Насчет сеновала из личного опыта, что ли знаешь? — подначил первый секретарь.
— По молодости лет, — с грустью вздохнул помощник. — Весна, комсомол и любовь. Все мы в те
годы норовили девок портить.
— С водителями забияк встречался?
— Непременно. Михаил Трошин — водитель Калача, как водится, на стороне своего шефа.
Сообщил, что Слипчук первым затеял драку, поцарапал майору лицо и нос и тот вынужден был
обороняться. Поведение водителя Слипчука мне показалось странным.