Мой шофер Михаил Трошин готов подтвердить тот факт, что Александр Петрович первым
перешел в рукопашный поединок…
— Не лги, у Слипчука не было причин для агрессии, — осадил майора Макарец.
— Александр Петрович пребывал под градусом, слабо контролировал свои действия, —возразил
офицер. — Наверное. ему моча в голову ударила, решил покачать права, показать, кто в районе
хозяин. Не на того напоролся.
— Это тебе, ревнивцу, моча в голову ударила! — повысил голос Виктор Сергеевич. Калач
посчитал благоразумным изменить тактику и покаялся:
— Признаю свою вину, что не сдержался, эмоции, гнев меня захлестнули. Но тому есть веская
причина. Александр Петрович, вместо того, чтобы заниматься идеологией, соблюдать моральный
кодекс строителя коммунизма, создавать условия для укрепления семьи –ячейки общества,
настойчиво приставал к моей жене Ларисе Юрьевне, склонял ее к интимной близости. Несмотря
на предупреждения, продолжал ее преследовать любовными посланиями, соблазнял дорогими
подарками…
— Он, что же разрушил ячейку или от вас ушла жена?
— Не ушла, но могла уйти, если бы я решительно не пресек его домогательства. Это же типичная
аморалка, которая не красит облик и поведение коммуниста, тем более идеолога, обязанного
служит нравственным примером для других.
— Вячеслав Георгиевич, это не вам судить, аморалка или знаки внимания, проявленные к вашей
жене в рамках приличия, — одернул его Макарец.
— Слипчук грубо преступил эти рамки.
— А вы преступили закон. Полагаю, что знакомы с творчеством Шекспира, его гениальными
трагедиями?
— Знаком, интересуюсь классической литературой и искусством, — отозвался майор,
догадываясь, куда тот клонит и не ошибся
— Прочитайте еще раз трагедию о ревнивце Отелло и Дездемоне. Очень поучительное
произведение.
«Они со Слипчуком, будто сговорились», — подумал Калач, а Макарец продолжил:
— Чрезмерная ревность — страшное чувство, оно ослепляет человека, лишает здравого разума.
Вот и вас попутал этот бес.
— Александр Петрович меня спровоцировал. Посчитал, что коль он секретарь, то все позволено.
Он и к другим красивым и молодым женщинам неравнодушен…
— А кто к ним равнодушен? — спросил секретарь обкома и сам же ответил — Разве, что
импотент. Конечно, отношения должны строиться на взаимном уважении, любви, симпатиях и
согласии. Если Слипчук был неприятен вашей супруге, навязчив, то почему она сама или вы, не
сообщили в обком партии или областную партийную комиссию? Мы бы объективно во всем
разобрались и конфликт не перерос бы в жестокое избиение.
— Поймите, я не желал никого вмешивать в свои семейные дела, чтобы кому не лень не полоскали
постельное белье, — признался начальник милиции. — Поэтому и провел воспитательную акцию.
— Лариса Юрьевна об этом вас попросила? Может у них настоящая любовь? Мы не вправе
вторгаться в их личную жизнь?
— У него и без нее хватает любовниц. Лариса — гордая, предпочитает самостоятельно решать
возникшие проблемы.
—В таком случае, не было острой необходимости для «разбора полетов» со Слипчуком. После
вашей «воспитательной акции» Александр Петрович, находится в столь тяжелом состоянии, что
не смог приехать на эту встречу. А хотелось бы от него услышать оценку ваших действий. Но он, пока что нетранспортабельный. Если не будет улучшения, то вертолетом доставим в Симферополь
или Киев. Неизвестно, к каким тяжелым последствиям приведут увечья. Тем не менее, моему
помощнику Льву Ароновичу Гнедому, посетившему Слипчука в стационаре районной
поликлиники, удалось взять у него объяснение. Пострадавший считает, что не было серьезных
причин, лишь косвенные, для такого дикого выяснения отношений. По законам военного времени
вам бы светил трибунал с вынесением высшей меры.
«Такие аналогии не сулят снисхождения, — подумал Калач. — Похоже, малой кровью отделаться
не удастся. Хотя это и коробит, но придется покаяться, ведь повинную голову меч не сечет».
— Виктор Сергеевич, я полностью осознал свою вину, — опустив голову, произнес он. —
Обещаю, что сделаю для себя выводы, исправлюсь. Готов понести наказание, но прошу оставить
меня на службе в органах МВД, на любой должности.
— Поздно ты осознал. Сколько раз мне приходится слышать «виноват- исправлюсь», — посетовал
он. — Это идентично поговорке о том, что зарекался кувшин по воду ходить. Ревность — чувство
врожденное и только человек волевой с твердым характером способен его контролировать, иначе