спросил:
— Александр Петрович, куда?
— В травмпункт, — велел он. — Кажется, этот бугай сломал мне руку. Что же ты, Федор, струсил?
— Он пригрозил пристрелить, как собаку, а у меня жена, ребенок, — покаялся водитель. — Если
этот чокнутый на вас, второго секретаря райкома, руку поднял, то меня бы раздавил, как
букашку.
— Зверь, — превозмогая боль, простонал Слипчук.
— Я ведь предупреждал: не надо было останавливаться, ударил бы по газам и все дела,—
напомнил Цыгейка о своем совете.
—Да, не надо было, — согласился партработник.
Возвратившись в свой кабинет, Калач ощутил голод. Подошел к сейфу, достал с нижней полки
початую бутылку коньяка и сделал три полных глотка. Почувствовал, как блаженно тепло
разливается по массивному телу. Вернулся за стол и по телефону велел секретарю-машинистке:
—Клавдия Семеновна, заварите пару чашек кофе без сахара.
— Может три? — предложила она и напомнила. — Бог любит троицу.
—Давайте три и пару бутербродов с колбасой и сыром. Холодильник у нас еще не опустел?
— Не опустел, я его вовремя пополняю.
— Спасибо, Клавдия Семеновна, чтобы я без вас делал? — польстил майор.
—Рада стараться.
Вскоре вошла с подносом, кабинет наполнился ароматом кофе. Перед тем, как приступить к
трапезе, Вячеслав Георгиевич выпил рюмку коньяка, закусил бутербродами, запил кофе.
Несколько минут размышлял, анализируя возможные последствия от инцидента на дороге. Потом
вызвал в кабинет начальника отделения ГАИ капитана Олега Гребкова.
— У тебя что-нибудь есть против водителя второго секретаря райкома партии? — спросил, едва
тот переступил порог.
— Имеете в виду Федора Цыгейка?
— Да, Федора.
— Вы же знаете, что не принято останавливать служебные автомобили руководителей.
— Знаю, но у Цыгейки есть личные «Жигули» седьмой модели.
— Точно семерка гранатового цвета, — подтвердил капитан.
— Подловите его, когда сядет за баранку личного авто. Уличите в каком-либо нарушении Правил
дорожного движения. Будь то при вождении в пьяном состоянии, частном извозе…
—Сложная задачка? — почесал затылок-загривок Гребков. — За ним не замечены такого рода
нарушения ПДД. А вот лихо промчаться с ветерком горазд.
— Пусть твои орлы, а лучше сам, на этом его подловите. Водительское удостоверение передайте
мне, а «Жигули» на штрафплощадку. Это его сделает покладистым, шелковым.
—Зачем вам это? — поинтересовался начальник ГАИ.
—Затем, — уклонился Калач от ответа. — С Цыгейкой я разберусь сам. Выполняй приказ,
вечером доложишь.
—Так точно! — произнес Олег.
3. Табу на информацию
Цыгейка, объезжая ухабы, доставил Слипчука в травматологическое отделение районной
больницы.
— Александр Петрович, что случилось, кто вас покалечил? — после осмотра травм, обнаружив
закрытые переломы предплечья и правой ноги, спросила заведующая отделением Зоя Ивановна
Лаптева. — Без рентгена, который мы обязательно проведем, все признаки физического насилия, криминала.
— Почему вы так решили? — промолвил он слабым голосом.
— По характеру травм и закрытых переломов. При ДТП они отличаются рванными ранами,
гематомами, а эти указывают на удары твердым предметом, палкой, арматурой или битой, —
пояснила Лаптева. — Я уже два десятка лет работаю врачам и многое повидала. По инструкции я
обязана сообщить в милицию или прокуратуру для регистрации этого факта и назначения
судмедэкспертизы.
— Зоя Ивановна, не торопитесь, я сам разберусь в этой ситуации, — стиснув зубы и превозмогая
боль, попросил пациент. Медсестра по заданию врача сделала инъекцию для обезболивания.
— Александр Петрович, понимаю, что вы не желаете огласки. Наверное, это связано с личными
отношениями, — предположила женщина. — За сокрытие информации мне может влететь от
начальства, от тех же милиции или прокуратуры. А вдруг возникнут осложнения? Не приведи
Господь, гангрена?
— Не возникнут, у меня здоровый, крепкий организм, — возразил Слипчук. — К тому же я
ответственный партработник, обязан проконсультироваться со своими руководителями. Если же
вы сообщите в милицию, то нагрянет следственная группа с вопросами: что, где, когда и кто? Мне
бы не хотелось посвящать посторонних в суть инцидента.
— Но в любом случае виновник должен быть наказан.
— Вы правы. Кара его не минует, но не сейчас. Надо выдержать паузу, чтобы сгоряча не наломать
дров, не навредить своей репутации. Поползут нелепые слухи, кривотолки, а я не хочу оказаться в