Трое на дороге переглядываются, и один из них недоверчиво переспрашивает, водя перед собой дулом:
— Америка?
— Нес, йес! — радостно кивает Шальнов. — Ай эм фром Пакистан. Вот'с хэппинг?
Душманы снова переглядываются, но уже без прежней напряженности. Один из них, по-видимому, старший, показывает двоим на машину, а сам, не отводя от Шальнова пулеметного ствола, спрашивает, тщательно, с видимыми усилиями подбирая английские слова:
— Хэв ю эни документ?
— Йес, йес! — отвечает Шальнов и достает из нагрудного кармана водительское удостоверение и солдатскую книжку покойного «зеленого берета».
Моджахед ставит пулемет к ноге и, взяв документы, принимается их разглядывать. Шальнов бросает взгляд на джип — те двое, оставив оружие у заднего колеса, шарят в салоне машины. Старший внимательно вглядывается в фотографию на солдатской книжке. Он поднимает настороженные глаза на Шальнова, потом снова опускает их на фотографию, и в этот миг Шальнов бьет его ногой по голове. «Дух», толком не успев понять, что произошло, падает. Подхватив его пулемет, Шальнов стреляет длинными очередями по двоим в джипе. Один из них, переломившись пополам, картинно выпадает из машины, а второй выпрыгивает и бежит к кустам со скоростью, которой мог бы позавидовать олимпийский чемпион. Но очередь все равно настигает его. Она распарывает его спину, и «дух» валится в кусты. В несколько прыжков Шальнов подлетает к нему — молодой афганец лежит на спине, из уголка скривленного в презрительной усмешке рта на его черную бороду течет струйка крови. Гремит еще одна очередь, и на землю падает старший.
То приближаясь, то удаляясь, качается отвесная черная скала. Капроновый реп-шнур скользит рывками по башмакам и ладоням Сарматова. Еще несколько усилий — и его подхватывают руки Алана и Бурлака, помогают нащупать ногами опору. Майор оглядывается по сторонам. Все они стоят на камнях, о которые бьется бурный поток. Сарматов опускает в него запаленное лицо и с наслаждением пьет прозрачную холодную воду. Утолив жажду, он отыскивает глазами Силина:
— Чего ждешь?!
Силин спохватывается и, достав радиопередатчик, берется за концы репшнура.
Укрепленный на карагаче шнур натягивается; вспышка, легкий хлопок, напоминающий пистолетный выстрел, и концы реп-шнура исчезают в пропасти. И в самое время, потому что в тот же миг на тропе показываются два грузовика, набитые «духами». Громыхая разбитыми рессорами, грузовики проносятся мимо карагача в сторону кишлака.
Наконец грохот от промчавшихся машин, несколько раз откликнувшийся эхом в ущелье, стихает. Сарматов утирает пот с лица, смотрит на часы.
— Быстро они очухались... и получаса не прошло! — озабоченно говорит он.
— Еще бы! — подхватывает Бурлак. — Американского полковника у них сперли!
Силин в упор, с нескрываемым интересом, разглядывает американца.
— А бугаина — ништяк! Кило на сто потянет! — говорит он и добавляет: — «Духи» из-за него землю носом рыть будут!..
— Это уж точно! — соглашается Сарматов, расстегивая на американце рубашку.
Тот дергается, что-то мычит заклеенным пластырем ртом.
Сарматов, зачерпнув котелком воду, промывает рану и мрачнеет:
— Да-а, повезло нам, как утопленникам!..
— Чего, Сармат? — спрашивает Алан. — Плохая дырка?..
— Хуже некуда! «Бур» плечо разворотил, пуля не вышла. Как пить, полыхнет дед Антоха!
— Кто полыхнет? — недоуменно тараща глаза, переспрашивает Силин. — Дед Антоха?
— Так казаки гангрену зовут, — отвечает Сарматов, перебинтовывая рану американца.
— Де-е-ед Анто-ха-а! — произносит нараспев Силин и заходится в утробном, булькающем смехе. — Антоха-а!.. Ха-ха-ха-ха!!!
Силин пытается задавить смех, но тот прорывается через стиснутые зубы и буквально сотрясает его.
Алан косится на Силина, оценивающе оглядывает его с головы до ног и произносит, обращаясь к Сарматову:
— Вроде как у малого крыша перекосилась!
— Да брось ты. Обыкновенная истерика, — возражает тот. — От перенапряга нервишки сдают. Начальство и слышать ничего не хотело о том, что ребята вконец вымотались. Как же — им ведь за Кремлевской стеной виднее!..
Бурлак заглядывает Силину в лицо и, обернувшись, успокаивающе произносит:
— Ниче, покорчится малость и отойдет!.. Вообще-то после такого в бутылку, а то и в петлю тянет...
— Антоха-а!.. Ха-ха-ха-ха-ха! Антоха-а! — вырывается из горла Силина.
— Успокойся, Саша! На, выпей воды... Ну, возьми себя в руки, Сашок, — просит Сарматов. Силин выбивает из его руки котелок с водой и, захлебываясь смехом, катается по камням.
Шальнов гонит джип по накатанной тропе к просвету в «зеленке», в котором мечутся заснеженные розовые вершины. Слева, из глубины зарослей, несутся звуки боя и злобный лай собак. Тропа выводит к мосту, перекинутому через бурную реку. Шальнов тормозит перед ним, забирает оружие душманов и пробивает ножом бак, из которого начинает хлестать бензин. Добежав до середины моста, Шальнов сует под его опору продолговатый предмет и бегом возвращается к джипу. Бросив в лужу бензина горящую спичку, он стремглав бросается в «зеленку». Два взрыва за его спиной грохочут почти одновременно — в воздух взлетают обломки деревянного моста и куски горящего джипа.