Сарматов тоже перевел взгляд на фонтан.
– Шар ведь держится на струях фонтана, но, если напор воды уменьшится, он может упасть и разбиться? – спросил он старца.
Старец, не отрывая взора от шара, пояснил:
– Под этими горами течет Река Времени. Она начинается на ледниках Крыши мира и образует под нашей горой огромное озеро. Оно не может иссякнуть, как не может иссякнуть само время. Но… но если такое случится, – у людей горы будет меньше печали.
– Я снова не понимаю, о чем вы сказали!
– Мы не можем прочитать письмена прапредков и забыли свое имя, но нам еще ведома Память о Будущем, и она наполняет наши сердца печалью, – пояснил старец.
– То есть вы хотите сказать, что умеете предсказывать будущее? – переспросил Сарматов.
– К счастью нашему или к нашему горю, так оно и есть, – утвердительно закачал головой старец.
– Почему к горю? Вашему будущему что-то угрожает?
– Нашему – нет! – ответил старец. – Но в подлунном мире наступают Времена Великих Бед, и мы, зная о них заранее, скорбим, ведь они обрушатся на тех, с кем мы живем в одно время, на одной планете.
– Что же может произойти глобального? – пожал плечами Сарматов. – Разве что ядерная война?
– До того, как вспыхнет ее всепожирающий огонь… – произнес старец и умолк.
– Что до того?
– До того распадется на малые страны Великая северная страна – твоя страна, воин, – не отводя взгляда от пылающего красным шара, ответил старец. – Еще несколько малых ручьев вольются в реку пролитой в ней крови, и, выйдя из берегов, она снесет все преграды и унесет Великую Мечту людей твоего племени…
– Когда это произойдет? – недоверчиво спросил Сарматов.
Но старец, словно не слыша вопроса, продолжил:
– …Преступления и блеск золота развратили ее вождей – на смену им придут еще более развращенные и поделят между собой то, что принадлежит всем. Тьма людей будет изгнана из своих домов, и они нигде не найдут пристанища. Дети будут обездолены, старцы обесчещены, мужчины и воины унижены, а юные дочери их и жены забудут про стыд и откажутся рожать детей. Место своих пророков займут чужие лжепророки, а свои пророки услышаны не будут…
– Когда это произойдет? – теряя терпение, вновь спросил Сарматов.
Старец, как и прежде, ничего не ответил, лишь монотонным голосом, словно читая молитву, продолжал изрекать:
– …И вспыхнет огонь войны на окраинах и в центре страны, и будет он не очищающим от скверны, а сеющим семена раздора и зла. Зло долго будет править людьми, ибо их великим божеством станет золото.
– Когда это будет? – почти крикнул Сарматов.
Старец, оторвав взгляд от шара, ответил с глубокой печалью:
– Скоро…
– Как скоро? – растерянно спросил Сарматов.
– Поверь мне, до этого момента остался ничтожный отрезок времени в несколько лет.
Старец пытливо посмотрел в лицо Сарматова и спросил:
– А воина не интересует его судьба?
– Моя судьба?.. Если все будет так, как ты говоришь, то я разделю ее со всеми!
– Много тяжких испытаний и скорби ждет тебя, воин! – воскликнул старец и показал на американца. – Твоя судьба прочнее цепи связана с судьбой этого воина – твоего пленника, потому что тот, кому оба вы служите, носит имя – Долг. А спасут тебя Вера и Любовь.
– Все это вы видите в шаре? – спросил Сарматов.
– Да, Река Времени концентрирует в этом шаре Память о Будущем…
– Вы хотите сказать – о настоящем…
– Настоящее условно, воин! – покачал головой старец. – Скорость, с которой Будущее переливается в Прошлое, быстрее скорости стрелы.
Посмотрев в сторону веселящейся молодежи, старец произнес:
– На рассвете мои воины проводят вас до Главной реки. Пока же пусть твои воины, – он кивнул на Алана и Бурлака, – повеселятся… Им вскоре предстоит долгий путь… Самый долгий…
Произнеся это, старец повернулся и перебросился несколькими словами на незнакомом языке со своим сыном. Поняв, что старец собирается уходить, Сарматов спохватился.
– Разреши мне задать еще один вопрос? – выдохнул он, дотрагиваясь до плеча старца.
– Слушаю тебя, воин, – сказал тот, обернувшись.
– Когда закончится эта война?
– Через полгода. Для того, чтобы ее закончить, тебя и послали сюда…
Туман рассеялся. Сарматов открыл глаза и увидел над собой ярко-голубое небо, на котором не было ни единого облачка. Оглядевшись по сторонам, он понял, что лежит на плоту, рядом с ним лежали Алан, Бурлак и полковник-американец. Старый Вахид хлопотал, привязывая плот к какому-то чахлому кустику на берегу.