— Сотник Оржанский, заместитель помощника начальника штаба первого Кавказского отдельного корпуса!
Сотник не соврал — представился по официальной легенде.
— А, понятно… — с плохо скрываемой усмешкой протянул поручик. — Что ж, сотник, почти земляки. Я ведь тоже из казаков донских, из Еланского юрта. Садитесь, если не побрезгуете, попейте чайку… А то, может, что погорячее?
На этот раз спокойная речь поручика Оржанскому понравилась. Он помедлил, потом размашисто скинул с плеч бурку, кинул ее в руки нижнего чина и, выправив двумя руками складки под ремнем, прошел к столу.
— От погорячее не откажусь…
— Вот это по-нашему! — вновь расстегиваясь, одобрил поручик. — Ну-ка, Серегин, доставай запасы-припасы!
На столе появились ополовиненная бутылка водки, два граненых стакана и банка маринованных огурцов.
— Я хоть при исполнении еще, но с казаком-земляком непременно выпью! — широко улыбнулся поручик. — Ну, будем здоровы!
Они выпили, похрустели огурцами.
— И что же, господин сотник, привело вас ко мне? — посмаковав, спросил поручик. — Уж не армянин ли, что поутру мои погранцы задержали?
— Догадлив, зеленая твоя душа! — усмехнулся Оржанский. — Это самое дело и привело.
— И что же вам знать желательно?
— А все! Как его достали, был ли кто с ним еще, чем отбрехивался, отчего ты самолично его в комендатуру доставил… Короче, все!
— По второй? — вместо ответа, подумав, предложил поручик.
— А давай! — махнул Оржанский. — С чарки одной — только душа с дырой!
Они выпили по второй.
Покряхтев, поручик смачно откусил брызнувший маринадом огурец и заработал могучими челюстями.
— Да просто все было… — жуя, сказал он. — Узел здесь серьезный — почитай, всю действующую армию снабжают с Сарыкамыша, так нас сюда и приставили, округу, значит, охранять. Вот разъезд мой и натолкнулся впотьмах на шельму — к вокзалу пер. Сюда и доставили. Бумажки просмотрели — турок вроде, хотя божится, что армянин, но и по-русски с трудом говорит… Ну, мы его, как предписано, и доставили в штаб!
— А с чего сам отвел, пост оставил? Не было, что ли, кому?
— Да, понимаешь, этот фрукт нести стал чепуху всякую — турки, армяне, Энвер-паша, германцы… Признаться, ни черта я не понял, да и понимать мочи не было — с утра во хмелю был! И придурков таких у нас, почитай, каждый божий день через одного вылавливают. Пусть, думаю, наверху разбираются! А если окажется что важное в его лепете, да вопросы пойдут — вот такие, как ты задаешь, — тогда, возможно, и понадоблюсь. Потому и повел сам…
Поручик вздохнул:
— Только никто мне вопросов задавать не стал. Капитан ихний спросил только, где задержали, да и отправил восвояси.
Тут он исподлобья взглянул на сотника:
— А что? Важное что принес армянин? Неслучайно ведь ты ко мне пришел… А я, признаться, ждал!
— Да как сказать… Разобраться кое в чем надобно! — уклонился от ответа Оржанский и, чтобы окончательно уйти от расспросов, предложил: — Давай, что ли, по третьей? А то не по-христиански как-то…
— Можно и по третьей… Но уж прости — это край! Мне еще службу сдавать.
Оржанский кивнул — понимаю, служба есть служба!
Когда вновь прохрустели огурцами, сотник, задумчиво покручивая кончик уса, протянул:
— А, говорят, он не один был, армянин-то…
— Один, — спокойно сказал поручик. — Мои бы второго не упустили — стрелянные воробьи!
— Понятное дело, — согласился Оржанский, помолчав, спросил: — А сам-то как попал в погранцы?
— Да как… Была команда, вот и попал. А как в десятом годе поступил в шестой Кавказский округ, так вот и командую отрядом двадцать шестой Карской бригады. Недавно, как войну турку объявили, сюда направили, в Сарыкамыш.
— И в переделках был?
— Да их у нас и в мирное-то время было хоть отбавляй, а уж сейчас и подавно! Со всех щелей прет вражина — и турки, и курды, и сволочи всех мастей! Так-то вот…
— Небось, и наград нахватал? — спросил между прочим Оржанский.
— Нахватаешь, как же… Быть бы живу — и то в радость! Как говорится, бог не без милости, казак не без счастья. А сам-то как?
Оржанский коснулся кулаком левой груди:
— Медаль имею, "Егория"! За Персию получил в одиннадцатом годе.
Поручик уважительно качнул головой:
— Что ж, молодец! Видно, знатный казак, коль до сотника добрался…
— Была бы голова, да будет булова! Только и ты, видать, не промах, коль в офицерах ходишь.
Они помолчали.
— Что ж, служивый! — выпрямляясь, хлопнул Оржанский по коленям. — Пора мне и честь знать. А за угощение — спасибо! Бог даст — встретимся…