— Виноват, Алексей Николаевич, к дверям торопился! Сейчас включу… С бумагами сидел.
Послышался щелчок выключателя, и коридор осветился тусклым светом.
— Лампу ввинтить не можете… — проталкивая ключ в замочную скважину кабинета, проворчал Листок. — Яшке скажите, чтоб заменил вторую, горелую! "Петрович" здесь?
— Здесь, у меня сидит, вас дожидается.
— Ко мне его! — сердито бросил Листок и с грохотом закрыл за собой дверь.
Росляков удивленно посмотрел на вошедшего следом сотника и мотнул головой в сторону кабинета — что это с ним?
Оржанский только скривил рожу и отмахнулся — отстань, не до тебя! Оттолкнул плечом и откинув, точно черные крылья, полы бурки, также хлопнул дверью своей комнаты, оставив того в полном недоумении.
"Петрович" постучался, когда жандарм накидывал шинель на вешалку.
— Входи!
Филер бесшумно вошел — невысокого роста, в темном пиджаке, в валенках, обутых в калоши. Лицо худощавое, ничем не примечательное, на голове короткая прическа с глубокими залысинами, карие, живые глазки-пуговки…
— Здравствуйте, Алексей Николаевич, — мягко поздоровался он, улыбнувшись.
Листок прошел за стол.
— Садись!
"Петрович" подобрал стул и подсел к столу.
— По капитану, как я полагаю, у тебя ничего… — не то предположил, не то спросил ротмистр.
Филер все с той же елейной улыбкой утвердительно кивнул.
— Сегодня ничего, Алексей Николаевич… Его уже не было, когда я добрался до штаба — изчезли-с! Слишком поздно сообщили, господин ротмистр. О том я рапортичку уже передал прапорщику. А к поручику Зайкову, как я понимаю, поехали сотник сами. Так что с пограничником начну работать с завтрашнего утра…
— Так… — Ротмистр, вдруг замолчав, посмотрел в бегающие глазки филера.
— Я слушаю вас, Алексей Николаевич.
— Вот что теперь… С поручика я наблюдение снимаю. Волчанов же исчез, и им сейчас занимаются другие. Так что с этой минуты у тебя другой объект — некая Наталья Ивановна, сестра милосердия Елисаветпольского госпиталя. О внешности, особых приметах, адресе проживания и иных подробностях допытаешься у… — Листок запнулся. — В общем, справишься сейчас же у сотника Оржанского. Главное для тебя — установить, не скрывает ли она, часом, капитана Волчанова — у себя ли, в другом ли месте, да и вообще, чем занимается вне госпиталя… Понятно ли тебе?
— Понятно!
— И еще. Связь отныне будешь держать с Росляковым. Оржанского я отстраняю!
Улыбка мигом слетела с лица филера.
— Вот как? И надолго?
— Там видно будет, — уклонился от ответа ротмистр.
— А позвольте полюбопытствовать — за что?
— Все, "Петрович", иди! И скажи, чтоб зашел Росляков. Иди уж!
Филер встал.
— До свидания, Алексей Николаевич!
— Будь здоров!
Вошел Росляков и, молча пройдя к столу, протянул ротмистру папку.
— Только что получил — послужные списки и аттестации на капитана Волчанова и поручика пограничной стражи Зайкова. — Росляков, не испрашивая разрешения, сел на табурет, на котором сидел "Петрович". — Характеристики, Алексей Николаевич, на обоих более чем отменные. У поручика не меньше двадцати задержаний, сам из донских казаков — хутор Терновский Верхне-Донского округа Еланского юрта. В Отдельный корпус пограничной стражи набран в девятом году — в двадцать шестую пограничную Карскую бригаду шестого пограничного округа. Командует пограничным отрядом…
— Ладно, с ним все понятно, — небрежно остановил его Листок. — Где бумаги-то на него достал? Быстро что-то.
Прапорщик улыбнулся.
— Личные связи, Алексей Николаевич. Только что последним поездом доставили из Карса.
— Личные — это хорошо… Но о нем после — лучше в двух словах об капитане…
Росляков, прежде чем ответить, склонился вперед, словно выдавливая из себя слова:
— Аттестация примерная, Алексей Николаевич — храбр, честен, отличный командир, авторитет в офицерской среде… Закончил третье Александровское училище, выпущен в восьмидесятый пехотный Кабардинский полк. В пятом году по личному рапорту отбыл на Восток, в сводно-стрелковый корпус Куткевича, в первую стрелковую бригаду. Там, в войне с японцами, отмечен орденом "Святой Анны" четвертой степени, оружием "За храбрость"… Ушел в отставку по ранению. В августе призвался из запаса…
— Немецкий шпион он, твой капитан Волчанов! — не дав договорить, прошипел в сердцах ротмистр. — После убийства армянина — исчез прямо с дежурства, а на квартире его затем обнаружили около десяти тысяч рублей, кучей сброшенных в чемодан; да ампулы с ядом в портсигаре. Так-то!