— И ты, конечно, согласился…
— Не удержался, Вашсокбродь… есть грех. Вот только выпил я стаканчик, и, поверите ли — никогда такого не было… Тут же свалился! Не то самогон больно крепок был… А может, с того, что не пил давно — организм ослаб…
Хмельнов замолчал было, переживая свой позор, но ротмистр не дал ему забыться:
— Со своим организмом ты сам разберешься, дурак! Ты скажи, что потом было?
Санитар тяжело вздохнул:
— А что потом — не знаю. Заснул я… вот на этой самой койке, где вы сейчас… Сколько времени прошло — не помню. Только разбудил меня Иваныч… А я ничего и понять не могу: собутыльника мово нет, и бутылки нет — допили, получается… И голова… что ваш чугун! А Иваныч и спрашивает — покойника прикатили, что ли? Нет, говорю, ничего такого не было. А пошто, говорит… в книге запись стоит? И тычет мне книгу покойницкую… Гляжу — точно… есть запись: "Рядовой первого батальона… семьдесят седьмого Тенгинского полка… Иванушкин Петр Петрович, скончался двадцать пятого ноября… четырнадцатого года". Умирать буду, а этого Иванушкина… не забуду!
Санитар вдруг смолк.
— Ну? Чего молчишь? — выждав, напомнил о себе Листок.
— Вашсокбродь… Вы уж простите, невмоготу что-то… Дозвольте еще глоток?
"Ну уж дудки! — решил про себя Листок. — Развезет — начнет плести черти что!"
И вслух пригрозил:
— Под арест захотел, к дежурному офицеру? Не дозволяю! Говори скорее, мне с тобою рассиживаться некогда!
Детина вытер со лба пот.
— А что… говорить-то?
— Черт бы тебя побрал! — выругался в сердцах Листок. — Да что дальше было с покойником?
— Ах, да… Ну, кинулись мы в мертвецкую… И точно — лежит Иванушкин… покойник! Только Иваныч мне заявляет — нет, говорит, это не Иванушкин — другой. Спрашивает — кто притащил? А я и понятия не имею…
И тут произошло неожиданное — Хмельнов сник и, с невыразимой тоской глядя на жандарма, простонал:
— Господин ротмистр, что теперь будет со мною? Расстрел?
Листок опешил.
— Расстрел? Натворил что ли чего?
— Это мне Иваныч расстрелом грозил… Схватил за грудки да как заорет — если все выйдет, как я думаю, не миновать тебе расстрела!
Листок даже заскрипел пружинами койки.
— Что подтвердится?
— Не знаю… — испуганно прошептал детина. — Того не сказывал… Только я говорю ему — не губи душу! Завтра закопают… а земля все скроет, всё одно мертвец! Коль принесли по ошибке, то не моя в том вина, оставь все, как есть…
— И… что он?
— Он только и сказал — "расстрел"! И ушел.
— Куда? К начальству?
— Нет… К земляку своему… Тот вестовым у капитана какого-то…
Листку стало жарко. Он торопливо расстегнул остальные пуговицы шинели и, не снимая ремня, раскинул полы в стороны.
— Что потом?
— Когда вернулся… Иваныч — не знаю. Я, признаться, опять на грудь принял… Сами понимаете, такая загвоздка случилась! Да и голова гудела, точно колокол…
Хмельнов вновь смахнул пот со лба.
— А самым этим утром он вновь ушел куда-то. Проснулся — а его уж нет. И теперь, получается… навсегда! Даже не попрощались… Господин ротмистр, может, дозволите?
— Труп Иванушкина закопали? — не обращая внимания на мольбу санитара, спросил Листок.
— Нет еще, — поникшим голосом произнес тот. — Завтра должны… Вот и гробы на всех занесли. Здесь с этим не тянут… Анатома нет, да и к чему он здесь — все одно ясно, что умер от пули. Лишь бы поп был свободен…
Листок под противный скрип пружин поднялся с койки — какое-то неясное предчувствие сдавило ему грудь.
— Пошли, покажешь!
Санитар изумленно уставился на ротмистра.
— Желаете… глянуть, что ли? Картина-то не очень… Мы-то что — привычные…
— К черту тебя — веди!
Сама покойницкая — "ледянка" — располагалась в двух помещениях, следующих за "сторожкой". Все еще пошатываясь, Хмельнов подвел Листка к предпоследней двери, отворил ее и, зайдя первым, щелкнул выключателем. Вместе с тусклым светом неприятно пахнуло специфическим запахом формалина и холодом.
— Вот они… Оба тут, рядком… — тоскливо произнес санитар. — Что справа — товарищ мой, Асманов Николай Иванович… Хороший был человек, жалко его… А тот, что слева, — Иванушкин и есть… Вот и бирочка, аккурат… Остальные четверо — в соседней покойницкой. Завтра всех бедолаг и захоронят, прости их господи…